— Лекцию? Ах, лекцию… — хитрила Женя. — Разумеется. — И быстро-быстро: — Ты посмотри, хорошо я подстриглась? «Под полечку» называется. Красиво?
И поворачивалась перед ним, как перед зеркалом.
— Не так красиво, как трогательно, — отвечал Аркадий. — Прошу, прошу за мной. Где конспекты? Опять разбросала?
Он брал ее за руку и вел в аудиторию, усаживал за стол, раскладывал перед ней конспекты и долго, нахохлившись, сидел где-нибудь вблизи, пока не убеждался, что Женя знает материал лекции.
— Изверг, — говорила она. — Узурпатор. Унтер Пришибеев.
Была и у Нади маленькая, пустячная заноза в сердце. Женя это угадала первая.
— Подожди, Надя… Я устрою. Скоро литературный вечер, он будет читать стихи, я вас познакомлю.
— Ты, Женя, на самом деле думаешь… что-нибудь такое?
Марина, посвященная Женей в ее планы, спокойно сказала Наде:
— Что ж, я очень рада, Надя… Ты хорошая, серьезная девушка…
— Ну, совсем пропала! — засмеялась Надя. — Фантазия Жени.
…Литературный вечер состоялся.
Конферировал Аркадий Ремизов.
Он меньше всего обладал артистическими данными, так как не был изощрен и в эстрадном остроумии, но вряд ли кому приходила мысль, почему именно он с давних пор выступал в роли конферансье и распорядителя на вечерах. Как-то по-домашнему уютно становилось в аудитории, когда Аркадий выходил на сцену — добродушный и невозмутимый.
— Виктор Соловьев, второй курс, новые стихотворения, — торжественно объявил он и первый захлопал в ладоши.
Женя перестала «стрелять» по сторонам своими быстрыми глазами и толкнула Надю:
— Мужайся! Твой идеал.
Виктор Соловьев очень нравился девушкам, но ни одна из них не могла похвастаться его особым вниманием. Его глаза светились легким, впрочем, безобидным пренебрежением ко всему, что его окружало. Он стоял на сцене и читал. Стихи понравились всем, ему шумно аплодировали.
Особенный успех имели слова:
Я пройду сквозь жизнь, широкоплечий,
Молодость, как девушку, любя…
При этом Виктор встряхивал головой и разбрасывал в стороны руки.
— Знаешь, как мы познакомимся? — шептала Женя. — Пойдем и запишемся в кружок.
— Стихи писать? Я не умею.
— Ну, стихи! Мы в технический… Хочешь?
— Идет! — с веселой решительностью согласилась Надя. — Только ты первая!
Аркадий снова вышел на подмостки и произнес трагическим голосом:
— Антр-ракт!
Махнул рукой, давая знак оркестру.
Аудитория сразу ожила — голосами, смехом, улыбками. Оркестр обрушил на головы студентов первый оглушительный аккорд, долженствующий изобразить, по мысли капельмейстера Сережки Прохорова, начало вальса.
Вслед за первым аккордом, как всегда, по залу разнеслось всем знакомое сердитое шипение капельмейстера. Только после этого с грехом пополам полились медленные звуки старинного вальса.