Будучи прилежной ученицей своего дедушки, Джулианна знала, что чартизм — первое независимое движение рабочего класса во всем мире. Объединение рабочих в тред-юнионы было только одним из пунктов программы чартистов, включавшей всеобщее избирательное право. Но северный Девон в течение ряда лет оказывался в стороне от этой политической борьбы.
— Почему они появились здесь, в Девоне, мистер Колеман?
Он покачал головой:
— Кто знает? Обвал в шахте Торрз…
— Много было убитых и раненых?
— Четырех хороших людей похоронили, миледи. Ранены и дети: сломанные кости, один мальчик потерял два пальца, и у девочки раздробило ногу, которую доктору пришлось отрезать.
— Понятно, — произнесла Джулианна, стараясь, чтобы ее не стошнило. — И вы считаете, что агитация чартистов на шахте Маленького Палача является прямым следствием обвала на шахте Торрз?
— Это не я сказал. Так говорят другие.
— Кто эти люди?
— Я не могу их назвать, — ответил он, но Джулианна заметила, что он избегает смотреть ей в глаза. — Они появляются здесь в качестве рабочих, хитрые, как лисы. А теперь подбивают местных жителей, хороших людей, настраивают их разговорами о тред-юнионах и подстрекают к бунту.
Чувствуя, что от нее что-то скрывают, Джулианна сузила глаза за стеклами очков:
— Мистер Колеман, я думаю, что вы умалчиваете о чем-то весьма важном. О чем?
Он неловко переступил с ноги на ногу.
— Была попытка взорвать шахту Маленького Палача.
— Я знаю.
Его мохнатые брови поползли вверх.
— Тогда вы знаете, как удалось предотвратить этот взрыв.
Она кивнула:
— В одном из ваших писем к маркизу вы сообщали, что получили сообщение, предупреждающее о заговоре.
— Да.
— Расскажите мне, что произошло.
Он улыбнулся:
— Да ничего особенного, миледи. Мы нашли порох и конфисковали его. Через несколько дней под землей вспыхнула драка. Несколько голов было разбито, человека два отлеживались дома день-другой, а один пропал.
— Пропал? — дрогнувшим голосом выговорила Джулианна. — Кто пропал?
Улыбка Джеда стала хитроватой.
— Трудно сказать. Я так полагаю, что это один из чартистов. Он был из пришельцев.
— Вы рассказываете мне, что человек, возможно, был убит в драке в шахте Кингсбладов, и никто не пошевелил пальцем, чтобы выяснить это?
Почувствовав, что в ее трактовке его слов звучит нечто вроде обвинения в нерадивости, Колеман энергично затряс головой:
— Нет, миледи, я ничего такого не говорил. Кого-то сильно побили, это точно. Но чтобы убили… никакого трупа не нашли, и никто не приходил и не спрашивал о нем. Я так думаю, что он сбежал. Люди такого сорта обычно сбегают.