Смягчив, таким образом, свое мнение о Джоше Тревелине, она направилась в Блад Холл с улыбкой на устах и в тайном ожидании ночи.
Он целовал как мужчина, рожденный для этого искусства: глубоко, нежно. Его поцелуи напоминали о плавании в океане летом. Теплые волны желания окатывали ее тело. Потом он сдвинулся ниже, скользя своим телом по ней, так что каждое его движение, даже самое малое, отдавалось у нее внутри. Волосы на его теле щекотали ее живот и бедра, жар его кожи обжигал ее, его напрягшийся член давил на ее лоно, но все это было ничто по сравнению с тем, что она испытала, когда он взял в рот ее сосок.
Сегодня он снова пришел к ней в темноте, но на этот раз она сама потушила свет раньше, чем увидела его лицо. Ночная мгла была ее последней защитой от истины, которая, она знала, безнадежна.
Она любила его.
Не зная его имени, не видя его лица, не представляя себе, какое положение он занимает, без всякой уверенности, помимо зова тела и крови, она полюбила его всем сердцем.
В ней всплеснулась вся ее чувственность и смыла всякую сдержанность. Ее рот судорожно дергался. Глаза были закрыты, но ощущение его языка, проникшего вглубь, оказалось слишком сильным, у нее на глазах выступили слезы. Из ее горла вырывались сдавленные звуки.
Он лежал на ней и поцелуями стирал слезы с ее лица.
— Ты не должна бояться. Не сопротивляйся наслаждению. Испытывай радость, моя любимая.
Он вошел в нее медленно, осторожно.
— Ты чувствуешь, как твое тело встречает меня? Ты создана для меня.
Потом, когда их тела уже не извивались в любовном экстазе, они лежали в объятиях друг друга, молчаливые, удовлетворенные.
— Это всегда будет так?
Он различил нотку сомнения в ее голосе.
— До тех пор, пока это будет доставлять наслаждение вам, миледи.
Она прижала пальцы к его губам:
— Не говори так! Не дразни меня! Я… я не смогу пережить, если…
— Ты так мало веришь в свои силы? У тебя огромное обаяние.
— Я стара.
Его смех эхом зазвучал в пустой комнате.
— Вы кокетка, мадам, и я не буду поощрять этого.
Она только крепче прижала его к себе.
— Пожалуйста, не сердись на меня.
— Сердиться? — В его голосе звучало искреннее удивление. Он почувствовал, как ее пальцы впились в его плечи. — В чем дело, Джилли?
— Ты не оставишь меня?
— Нет, если ты разрешишь мне остаться. Я еще не разглядел тебя как следует.
— Нет, я не про это. Я хочу сказать, ты будешь приходить ко мне каждую ночь, всегда?
Он долго молчал, затем спросил:
— Когда ты будешь доверять мне?
— Я доверяю, — прошептала она и просунула голову между его рукой и плечом. От него пахло мускусом и потом после того, как они занимались любовью. Но она любила этот запах. — Я не хочу потерять тебя.