Они пошли к Саффурийским источникам и собирались оттуда идти к Тверии. В трех милях от города они подошли к деревне, называемой Марескаллия. Они были уже так измучены нападениями врага и жаждой, что не хотели идти дальше.
Им предстояло пройти узкую каменистую территорию, чтобы добраться до Галилейского моря[209], до которого оставалась еще миля пути. И граф отправил весточку королю: «Мы должны спешить и как можно быстрее миновать этот участок, чтобы мы и наши люди оказались в безопасности возле воды. Иначе нам придется разбивать лагерь на безводном пространстве». Король ответил: «Мы отправимся сейчас же».
А турки тем временем атаковали арьергард, так что тамплиеры и те, кто был с ними, не могли двигаться дальше. Неожиданно король (наказание за грехи) велел ставить палатки. Так мы были преданы смерти. Граф, оглянувшись назад и увидев палатки, воскликнул: «Увы, Господи, сражение закончено. Мы преданы смерти. С королевством все кончено».
Итак, в тоске и печали они поставили палатки на сухом, безводном участке, где в течение ночи было пролито больше крови, чем воды. <…>
Сыны Исава[210] окружили людей Господа[211] и подожгли пустыню [кустарник] вокруг них. Всю ночь голодные и измученные жаждой люди испытывали невыносимые страдания от вражеских стрел и жара. <…> В ту ночь Господь дал им отведать хлеба из слез и испить вина сожалений.
Наконец… когда тучи смерти рассеялись, свет снизошел на день печали и бедствий, горя и разрушения. Когда рассвело, царь Сирии покинул город Тверию и со всем своим войском вышел, чтобы дать бой христианам. Он готовился напасть на наших людей.
Наши люди построились и поспешили покинуть этот район, надеясь, что когда они выйдут к воде и освежатся, то смогут энергичнее противостоять врагу. Граф хотел занять место, к которому уже подходили турки.
Когда наши люди сгруппировались в боевые формирования, пехоте было приказано занять позиции, в сторону которых летели стрелы противника, так чтобы пехота была защищена от вражеских атак копьями рыцарей. Когда каждый защищает другого, все оказываются в безопасности.
К этому времени сарацины уже подошли. Пехота, построенная клином, на полной скорости забралась на самую вершину высокой горы, предоставив армию своей судьбе. Король, епископ и другие послали им просьбу вернуться, чтобы защитить Святой крест, наследие Распятого, воинство Господне и себя. Они ответили: «Мы не придем, потому что умираем от жажды и не будем сражаться». Снова был отдан приказ, и снова они упорствовали в своем отказе.
Тем временем тамплиеры, госпитальеры и туркополы вели тяжелые арьергардные бои. Они не могли одержать победу, потому что врагов было слишком много. Враги появлялись со всех сторон, стреляли и ранили христиан стрелами. Продвинувшись немного вперед, рыцари призвали короля и попросили помощи. Король и другие сказали, что пехота не вернется и что они сами едва противостоят турецким стрелам. Соответственно, милостью Святого креста они приказали поставить палатки, чтобы блокировать стрелы сарацин и чтобы им было легче устоять. Боевые формирования распались. Отряды собрались вокруг Святого креста, где они в сумятице метались туда-сюда. Люди, бывшие с графом Триполийским в первой группе, увидели, что госпитальеры, тамплиеры, король и многие другие сгрудились и перемешались с турками. Они также видели, что между ними и королем много варваров, так что пробиться обратно к кресту невозможно. Они крикнули: «Те, кто может пробиться, может идти, ибо сражение развивается не в нашу пользу. Теперь у нас даже нет шанса отступить». А тем временем тысячи и тысячи лучников атаковали христиан, выпуская стрелы и убивая наших людей.