Это получилось. Как обычно, у матери было лицо жены, но на этот раз Ник не противился подмене, приняв ее как должное.
– У тебя все получится, Ник, – ласково проговорила мать. – Не сдавайся.
– Я теряю себя, – прошептал Бойцов. – Становлюсь ничем.
– Я жива, пока жив ты, Ник, – сказала мать. – Прошу тебя, не позволяй мне уйти.
– Тебя никогда не было, – прошептал Бойцов, чувствуя, как жизненные силы уходят из его тела, превращая его в жалкую, никчемную оболочку, и как сама эта оболочка истончается, балансируя на грани существования и несуществования. – Ты выдумка! Сон! Видение!
Мать улыбнулась, приблизила свое прекрасное лицо к его лицу и, ободряюще улыбнувшись, сказала:
– Я есть сейчас, Ник.
– Я есть сейчас, – повторил он. – Я есть сейчас.
«Я есть, – подумал Ник. – Я действительно есть!»
Хватка обжигающих пальцев, вцепившихся ему в шею, стала слабеть.
– Я есть! – хрипло крикнул Ник. – К чертям собачьим – я есть, ясно вам!
Он стряхнул с себя остатки мертвящей вялости, резко повернулся и сорвал с пояса «кирлиан». Одно нажатие кнопки – и оружие восстановило форму, подобно стальному насекомому, расправившему лапы.
Ник вскинул винтовку и выстрелил в перекошенное злобой лицо двойника. Призрак, обретший плоть, взорвался облаком серой пыли.
– Ник! – закричал Денис. – Ник, помоги мне!
Бойцов повернулся к стажеру и на мгновение оцепенел от ужаса. Парень был окружен своими двойниками, некоторые из них были прозрачны, другие уже обрели плоть – кто-то больше, кто-то меньше.
Бойцов навел ствол на ближайшую тварь и нажал на спуск. Тварь взорвалась облаком пыли. Ник нажал на спусковой крючок еще раз десять, прежде чем ему удалось перебить всех двойников стажера. Покончив с ними, Бойцов схватил Дениса за шиворот, рывком поднял его на ноги и потащил прочь – и тащил до тех пор, пока шлейф из призрачных тел, оставляемый за их спинами, не растворился полностью.
Область ментального параллакса была пройдена.
Ник выпустил хрипло дышащего Дениса, сложил винтовку «кирлиан» и прикрепил ее к поясу.
– Сколько нам еще осталось? – спросил он.
Денис сверился с навигатором и ответил:
– Еще метров двести.
– Тогда давай поднажмем. Мне до смерти надоела эта Клоака.
«Люди полны желаний, только я подобен тому, кто погружен во мрак. Люди живут, и лишь я один изображаю жизнь. Я подобен тому, кто несется в мирском просторе и не знает, где ему остановиться. Я один, сам в себе и для себя. Я подобен сухой ветке дерева, вообразившей, что она птица».
Ник невесело усмехнулся. Истина, открывшаяся ему, имела привкус смерти. Фальшивое бытие страшнее полного небытия, это факт, не вызывающий сомнений.