– Лейтенант Прайс!
– Сэр? – устало отозвался Гарри.
– Вверяю леди Фартингдейл вашим заботам до нашего возвращения!
– Рад стараться, сэр! – Прайс воспрянул духом.
Не дав сэру Огастесу времени возмутиться, Шарп въехал под арку ворот. Слыша сзади перестук копыт полковничьего жеребца, Шарп повернул с дороги вправо и только там, на траве, позволил Фартингдейлу вырваться вперёд.
Французы трубили снова и снова. Лишь, когда в поле их зрения появились Шарп, Фартингдейл и догоняющий офицеров Харпер, труба смолкла. Первым Шарпу попался на глаза улан с белой тряпицей, повязанной под наконечником пики. Лента ткани походила на те, которыми украсили деревце в монастыре. Интересно, служащие Наполеону немецкие уланы тоже чтят своих старых лесных богов?
– Сэр! – слева подъехал сержант Харпер, – Смотрите, это же полковник!
Дюбретон узнал их, помахал, и пришпорил коня. Миновав улана с белым флагом, полковник поднял сверкающее облако брызг, переправляясь через ручей:
– Майор!
– Шарп! Стоять!
Окрик Фартингдейла запоздал. Шарп во весь опор нёсся навстречу французу.
– Как она?!
Дюбретон, такой флегматичный в монастыре, сейчас буквально дрожал от волнения.
– С ней всё хорошо, нет поводов беспокоиться. Могу я теперь сказать, что рад вас видеть?
– Господи! – Дюбретон бессильно сомкнул веки.
Худшие предположения, бессонные ночи – всё позади.
– Господи!
Открыв глаза, он пытливо взглянул на Шарпа:
– Ваша работа, майор?
– Стрелки, сэр.
– Командовали ими вы?
– Я, сэр.
Фартингдейл остановился чуть позади них, полыхая праведным гневом: как же, стрелок посмел обогнать старшего по званию!
– Майор Шарп!
– Сэр? – Шарп повернулся в седле, – Имею честь представить вам командира полка императорской пехоты Дюбретона. Сэр, перед вами полковник сэр Огастес Фартингдейл.
Игнорируя Шарпа, Фартингдейл застрекотал по-французски. Тем временем приблизились два других офицера, и Дюбретон познакомил с ними британцев на своём безупречном английском. Рыжеусый здоровяк с удивительно чистыми, почти прозрачными глазами, оказался немцем, полковником улан. Второй, в зелёной форме, покрытой зелёным плащом; в каске, обтянутой полосой материи от солнечных бликов, был драгунским полковником. Из его седельной кобуры торчал приклад солдатского карабина, а на боку висел палаш. Драгун использовали для борьбы с гверильясами, их война не прекращалась ни зимой, ни летом. Щёгольская форма сэра Огастеса вызвала у драгуна презрительную усмешку, не укрывшуюся от Шарпа.
Дюбретон сердечно улыбнулся стрелку:
– Я в неоплатном долгу у вас, майор.
– Пустое, сэр.
– Не спорьте, не спорьте. – он заметил Харпера, дипломатично держащегося в стороне, и повысил голос, – Рад видеть вас в добром здравии, сержант!