– Подумай сам, Патрик. Ты можешь себе представить, чтобы наши ребята ни с того, ни с сего вдруг вспомнили, что они протестанты, а вокруг полным-полно католиков, дождались первого попавшегося вашего праздничка, перерезали глотки испанским солдатам и взялись грабить-убивать местных крестьян? Можешь?
– Наши – нет, – неохотно признал Харпер, – Но это же не наши!
– Ладно, не наши. И на кой чёрт им это надо?
– Потому что они – протестанты, сэр. Кровожадные нехристи, готовые отмахать полстраны, лишь бы прикончить честного католика.
Сержант Хакфилд, верный сын англиканской церкви, не утерпел и выплюнул сухую былинку, которую безмятежно жевал до того:
– Кровожадные?! Чья бы корова мычала, Харпс! Ты в своей ирландской глуши ничего не слышал об инквизиции? Да по части убийств мы – дети в сравнении с твоими римскими приятелями!
– Хватит! – рявкнул Шарп.
Перепалки на религиозные темы были в роте обычным делом, но сейчас, с учётом душевного состояния Харпера, спор мог перерасти в нешуточную ссору. Видя, что ирландец, несмотря на окрик, уже открыл рот для достойного ответа проклятому еретику, Шарп гаркнул на него:
– Уймись, Патрик!
Убедившись, что мир восстановлен, он повернулся в ту сторону, где ракетчики заканчивали долгие приготовления к стрельбе, и отвёл душу, на все лады костеря их нерасторопность.
Растянувшийся на стылой земле лейтенант Прайс сдвинул с лица кивер, приоткрыл один глаз и поучительно сказал:
– Всё оттого, что мы работаем в воскресенье. «Не жди толку, коль не чтишь День Господень» – как любит повторять мой папаша.
– И число нынче тринадцатое, – мрачно дополнил его сержант МакГоверн.
– В воскресенье мы работаем, – терпеливо растолковал Шарп, – чтобы уложиться в срок, вернуться в батальон и отпраздновать Рождество с ножкой гуся, обещанного майором Форрестом, в одной руке и стаканом рома из запасов майора Лероя – в другой. Если вас, лейтенант, это не устраивает, сейчас же сворачиваемся и с песнями возвращаемся во Френаду. Так как?
Прайс надул губы и капризно пропищал:
– А что вы мне купите на Рождество, дяденька майор?
Сержанты засмеялись.
Люди капитана Джилиленда, наконец, управились. Шарп встал, отряхнул с когда-то щегольских кавалерийских рейтузов траву и комья земли:
– Пора.
Четвёртые сутки Шарп возился с командой Джилиленда и всё больше убеждался в правоте генерал-майора Нэна. Ракеты были эффектными, зрелищными, но ужасающе неточными.
Со слов капитана Джилиленда, горячего энтузиаста этого адского оружия, ракеты уже сотни лет использовались в Китае. Шарп и сам помнил их по Индии, где ракеты состояли на вооружении всех туземных армий. До встречи с Джилилендом стрелок в глубине души питал надежду, что британские снаряды, плод современной инженерной мысли, окажутся лучше расцвечивавших небо над Сирингапатамом.