– Заряжай! – скомандовал Шарп, – Значит, так. Огонь ведём повзводно. Наша задача – отгонять французских застрельщиков от окопа. Капитан Брукер!
– Да, сэр.
– Ваша рота ближе всех к дороге, присматривайте, чтобы вольтижёры не зашли с фланга. Если ублюдки начнут простреливать траншею по длине, нам крышка.
Он помолчал и добавил:
– За Кинни! Давайте так прижмём лягушатникам хвост, чтоб их визг было слышно подполковнику на том свете!
И тогда зарокотали барабаны. Барабаны, под которые французские колонны брали Мадрид и Москву, завалив Париж знамёнами вражеских армий. Барабаны отбивали pas-de-charge, ритм, сопровождавший все французские атаки. Дробь, прекратить которую могло поражение или победа. Бум-бум, бум-бум, бумабум, бумабум, бум-бум.
Нынче барабаны били ради Шарпа, только ради Шарпа, привет от повелителя Европы голодранцу из лондонского сиротского дома. Шарп окинул шагающие к нему бесконечные ряды вражеской пехоты и вдруг рассмеялся от охватившей его гордости. Да! Эти барабаны били ради него!
Генерал злился. По всем канонам ему полагалось бы отдавать честь проходящим полкам или вовсе скакать впереди с клинком наголо, но уж очень ничтожен был противник. Для такого и развёрнутые знамёна с барабанным боем – уже перебор. Смешно разбивать орех кувалдой! С другой стороны (генерал ухмыльнулся), кувалда и быстрее, и надёжней.
Чёртова спешка. Когда вольтижёры высыпали в поле, он справился, который час. Без четверти двенадцать. По чести говоря, сорок пять минут на формирование колонны – очень неплохой результат, но не сегодня, чёрт возьми, не сегодня! Сегодня это сорок пять минут, выброшенные на ветер. Дай Бог, чтобы кувалда раздавила орех не только надёжно, но и быстро; тогда, быть может, в полдень его войско, наконец, уберётся с этого до зубной боли надоевшего перевала.
Дурное настроение генерала разделял полковник-артиллерист, хотя и по иным причинам. Он жаждал разнести по камешку и монастырь, и форт, но понимания у командира не нашёл. Наоборот, генерал запретил бомбардировку в очень категоричной форме, мотивируя тем, что она займёт часы, а счёт идёт на минуты. Артиллерист надулся и дальнейших разглагольствований генерала не слушал.
У подножия башни Фредериксон уговорил-таки Пьера приложиться к фляжке. Утерев губы, француз заметил:
– Похоже, вы на грани поражения.
Фредериксон усмехнулся:
– Пари?
– О, нет. Я не из спорщиков.
Одноглазый капитан задрал голову:
– Эй, там, наверху! На нашу долю не видать сладенького?
– Нет, сэр.
Опережая колонну, долину усеяли застрельщики, сотни застрельщиков против редкой цепочки стрелков на подступах к окопу. Туго придётся ребятам Кросса.