Это было чистой воды нахальство – вывесить знамёна. Нахальство, но и гордость тоже, ибо Шарп с Харпером внесли свою лепту в спасение стягов, едва не попавших по милости Фартингдейла в лапы врагов. Шарп взглянул туда, где сгинул сэр Огастес. Дым ещё не рассеялся. Шарп чертыхнулся и нырнул за зубец. Пуля выщербила камень рядом с флагом и отрикошетировала вверх. Кто-то в долине полагал, что знамёна захвачены, и враг просто издевается.
– Сэр! – Харпер указывал на монастырь.
Прибыли ракетчики. Дезертирам, занятым катавасией у восточной стены, было не до перевала. Телеги преспокойно миновали замок и достигли монастыря. Сейчас кавалеристы, превращённые в ездовых, почтительно разглядывали затянутое дымом поле недавней брани.
Кто командует внизу? Жив ли Фартингдейл? Кинни, если не умер, сильно изранен. Так кто же раздаёт приказы ротам, избегнувшим ловушки Потофе? Огонь по площадке усилился, и Шарп присел. Рядом Харпер лениво заряжал многостволку.
– Ждём-пождём.
Слова Шарпа не предназначались ирландцу. Простая констатация. Всё, что от них зависело, они сделали. Оставалось сидеть и ждать падения замка. Жаль, что не успел червячка заморить.
Закрепляя флаги трофейными штыками, вбитыми в щели кладки так, чтобы полотнища было видно издалека, Шарп хотел показать фузилёрам, что их святыни целы. Обозлённые красномундирники восприняли это, наоборот, как личное оскорбление. В квадратах цветного шёлка с бахромой воплощалось для солдата всё: и далёкий король, и полузабытая отчизна. Ради того, чтобы вернуть знамёна, фузилёры готовы были горы своротить. От взрыва пострадали две роты; остальные, восстановив порядок, вновь шли на приступ. Впереди рассыпались стрелки Фредериксона.
Как ни странно, пушки сторожевой башни молчали.
По надвратному укреплению стреляли меньше, и Шарп дерзнул высунуться. Оценив решимость нападающих, он кивнул на оружие, валяющееся там, где его бросили сдающиеся дезертиры:
– Патрик, мушкеты!
Ирландец быстро собрал ружья. Забавно, четыре из них не были разряжены. В ответ на немой вопрос Харпера майор уронил:
– Пушка.
Орудие, сразившее Кинни, грозило той же участью его подчинённым. Расстояние от верхушки башни над воротами до капонира было великовато для мушкета. Майор положил непривычное французское ружьё меж зубцов, прицелился чуть выше макушки канонира с пальником, нажал курок. Приклад чувствительно толкнул в плечо. Амбразуру заволокло дымом. Из соседнего проёма пальнул Харпер. Шарп взвёл второй мушкет. Ветер улёгся, и дымная завеса таяла медленно.