МАКСЛОТЕР слышал о Гюго, но никогда не читал его книг. Он знал, что этот красивый старик с седой бородой — великий французский писатель, но не мог вспомнить ни одного названия его произведений. Составитель карточки на Гюго как назло не счел нужным даже упомянуть его литературные труды, зато приводил полный текст его завещания. Председательствующий еще раз пробежал текст глазами и взглянул на писателя.
— Мистер Гюго, — проговорил он не спеша, собираясь нанести удар покрепче, — в наших руках находится компрометирующий вас документ. Я имею в виду ваше завещание, по которому вы оставили огромную сумму — 100 тысяч франков — бедным, выразили пожелание, чтобы вас отвезли на кладбище в повозке для бедняков и, помимо всего прочего, отказались от заупокойных месс всех церквей. Согласитесь, что подобное завещание не могло не привлечь внимания Вселенского департамента расследований к его автору. Будьте так любезны разъяснить нам ваши убеждения.
Виктор Гюго, чуть повернув голову, бросил на Макслотера внимательный взгляд. Он словно оценивал, сможет ли этот человек и его коллеги понять то, что писатель собирался сказать. Потом посмотрел в притихший зал и проговорил:
— Я стремлюсь к обществу высшего порядка, к религии высшего порядка: к обществу — без монарха, человечеству — без границ, религии — без писаных догматов… Я клеймлю рабство, я преследую нищету, я искореняю невежество, я лечу болезни, я освещаю мрак, я ненавижу ненависть. Вот каковы мои убеждения…
— Не слишком ли много на себя берете, мистер? — Глаза Макслотера приобрели металлический блеск, не предвещавший ничего хорошего. — Вы писатель, поэт, — продолжал председательствующий, — а взялись не за свои дела: лечить какие-то болезни, освещать мрак — это в наш-то электрический век! К тому же вы совсем не безобидный фантазер, ведь вы пытаетесь подорвать основы нашей государственности и религии, а значит, играете на руку коммунистам.
— Я лишь скромный солдат прогресса, — заявил Гюго. — Я сражаюсь за революцию во всех ее проявлениях: как литературной, так и социальной.
Макслотер согласно кивнул головой.
— Вот-вот! «Революция», «прогресс» — знакомые нам слова. Они начертаны на знамени самого дьявола, организовавшего здесь свой сатанинский заговор.
Председательствующий покопался в картотеке и вытащил оттуда мелко исписанный листок бумаги.
— Я так и знал! — торжествующе произнес он. — Вы типичнейший, стопроцентный агент Москвы! Надеюсь, вы не станете отрицать, что дважды председательствовали на международных конгрессах мира?
Подследственный не отрицал этого. Он только уточнил, что упомянутые конгрессы происходили в 1849 и 1869 годах.