Проснулся он от толчка коленом в бок.
— Эй! Ты что орешь? — В голосе Лехи, соседа по комнате, звучало праведное негодование. — Три часа ночи! Всю общагу перебудишь! Перебрал, что ли, вчера?
— Нет… Я того… приснилось что-то… — пробормотал Иван, утирая холодный пот со лба. — Дрянь какая-то… Задушить меня пытались!
Но Леха вникать в подробности его ночных переживаний не желал, а желал только спать. Буркнул что-то неразборчиво и нырнул под одеяло с головой. Иван последовал его примеру и преспокойно проспал до утра, благо кошмары больше не беспокоили.
А утром была суббота, и Леха свалил домой в Черноголовку, оставив комнату в полном распоряжении Ивана (поскольку два других соседа, Амангельды и Трофимыч, дружно вылетели после первой сессии, а новых пока как-то не образовалось). Вот тогда ОНО и случилось. Как, почему — трудно судить. Единственное, что собирался сделать Иван, включая комп, — это придать индивидуальность скачанному накануне реферату по истории, каковой надлежало сдать уж три дня как. Но вместо этого пальцы сами, без участия разума, набрали в окошке поисковика: «КАК ВЫЗВАТЬ ДЕМОНА?»
Оказалось — ничего сложного. Рекомендаций было столько, что невольно закрадывалось подозрение: в нашей стране общение с потусторонними силами — дело не менее обыденное, чем детский запор. И как-то все вдруг подобралось одно к одному, будто нарочно! Кусок мела услужливо завалялся в кармане куртки — вчера машинально утащил из кабинета. За алтарь сошла картонная коробка от телевизора — уже три дня стояла в коридоре возле пятой комнаты. Девчонки из двенадцатой одолжили сырой куриный окорочок — вообще-то требовалась лапа, но Иван решил, что не суть важно. Чахлая майская былинка крапивы взросла под окнами второго корпуса. Свеча имелась в хозяйстве, пусть не восковая, парафиновая, зато с ароматом ванили. И даже псевдолатинская абракадабра заклинания с третьего прочтения крепко впечаталась в память.
Вопроса, зачем он все это делает, Иван не успел себе задать. Должно быть, так не хотелось заниматься историей, что на любую глупость был готов, лишь бы подальше от хрущевской оттепели. А может, это таинственные потусторонние силы уже простерли над его головой свою могучую длань.
Конечно, он просто валял дурака, и на эффект ни одной секунды не рассчитывал, и думал лишь о том, как в понедельник на лекции по химии будет шепотом рассказывать Аленке о своем мистическом эксперименте, и она будет хихикать так мило, как умеют только московские девчонки, а саратовские не умеют… Поэтому, когда в пентаграмме вдруг полыхнуло, и грохнуло, и взвыло, он от неожиданности повалился навзничь и, может быть, даже сознание на миг потерял не то на нервной почве, не то потому, что приложился затылком о край Лехиной кровати.