Маришка в душе согласилась с подругой, но вслух все-таки сказала:
- Просто он поклонник Станиславского. Если бы не Станиславский, так он, может быть, и в своем костюме сыграл бы. Прицепил бы усы подлиннее и сыграл. А так...
Она еще что-то хотела сказать, но не успела: зазвонил телефон.
- Алло! Я слушаю! - проговорила Маришка уже в телефонную трубку.
- Алло? Это кто? Гвоздиков? Или ты, Даша? Алло! - раздалось в ответ откуда-то издалека сквозь громкое потрескивание.
- Это не Гвоздиков и не Даша, - ответила Маришка. - Тетя Даша уехала, а Иван Иванович на крыше гуляет.
- Где? - удивились в трубке. - На крыше?
Маришка сообразила, что сказала не то, что следовало, и добавила:
- Нет! Уже не гуляет! Они с Пантелеичем, наверное, в сад ушли! - и снова прикусила губу, проговорившись про Пантелеича.
На том конце телефонного провода не стали выяснять личность загадочного Пантелеича, а спросили, кто же тогда отвечает, если Гвоздиков гуляет, а тетя Даша уехала.
- Маришка. Маришка Королева.
- Внученька!! - раздался в трубке радостный крик. - А я тебя и не признал, милая! Это ж я, дед твой, Петр Васильевич!
- Деда!.. Здравствуй!.. Ты где? Ты приехал? А бабаня где? Она приехала? - засыпала Петра Васильевича вопросами Маришка. - А мы тут... У Иван Иваныча... Я и Уморушка.. А сам Иван Иваныч гулять ушел... С Мурзиком...
- С Пантелеичем! - прошипела, подсказывая, Уморушка.
- С Пантелеичем ушел, - поправилась Маришка. - А Мурзик - он на крыше...
Но дедушке было не до Мурзика. Слушая голос любимой внучки,
он одной рукой цепко держал телефонную трубку, а другой смахивал со щек непрошенные слезинки.
- Я здесь, внученька, в Апалихе... И наша бабаня здесь, только она дома... Нет, не болеет. С Калинычем идти постеснялась на почту. "Куда, говорит, я с вами лешими, потащусь. Застыдят еще подруженьки". Вот и сидит теперь дома... Что? Калина Калиныч? Тута! Вот он, трубку из рук дерет!
Несколько секунд в трубке кроме треска ничего не было слышно, и Маришка с испугом подумала, было, что их разъединили. Но вот раздался снова старческий голос, но уже не дедушкин, а Калины Калиныча.
- Мариш, привет! Да, Калина Калиныч... Спасибо, по-маленьку... Шустрик пещеру расчищает, чтоб Змею Горынычу попросторней было. А сам Горыныч умахал куда-то, уж и не знаю, что делать... Чую, что он живой, а где - не ведаю. Что? Розыск объявить? Всемирный? Нет уж, давай подождем. Наверно, спит где-нибудь за ракитовым кустом - ему невпервой такие шутки проделывать. Мариш, а где моя егоза? Тут? Рядышком? Дай ей говорилку, пожалуйста...