В этом месте хотелось бы поставить точку, но поступить так будет нечестно по отношению к читателю. Поэтому придется проговорить то, что проговаривать вслух и всегда-то неприятно, а в случае с таким замечательным и уважаемым автором, как Борис Акунин, — попросту мучительно. Несмотря на всю взвешенность и разумность авторской позиции, на крепко вылепленные характеры, на сложный и, как обычно, великолепно выстроенный сюжет, на историческую достоверность и прочие объективные достоинства, «Аристономия» — текст до невозможности банальный, предсказуемый и, главное, вторичный. Вобравший в себя все классические книги о революции и Гражданской войне — от «Хождения по мукам» Толстого до «Конармии» Бабеля и от «Призрака Александра Вольфа» Газданова до «Тихого Дона» Шолохова... Роман Акунина производит впечатление хорошо и многократно пройденного материала. То есть возражений не вызывает, но интереса — тоже. Некоторая вторичность всегда была присуща его романам, под каким бы псевдонимом они ни публиковались. Однако это была вторичность веселая, игровая и рефлексивная. А вот когда в ту же форму отлилось нечто, имеющее претензию на глубину и серьезность высказывания, получилась... ну да, собственно, «Аристономия» и получилась. Вещь добротная, но безнадежно скучная и, если так можно выразиться, сугубо необязательная.
Впрочем, есть и еще одна гипотеза, несколько примиряющая читателя с акунинской неудачей. А вдруг перед нами реинкарнация проекта «Жанры», и цикл, начатый «Детской книгой», «Фантастикой» и «Шпионским романом», внезапно пополнился «Большим и серьезным русским романом средней руки»? Если так, то автор достоин по меньшей мере аплодисментов — стилизация великолепна, шутка удалась. Если, конечно, это действительно шутка.
В зазеркалье / Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
В зазеркалье
/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Театр
«Мольер» («Кабала святош») Михаила Булгакова в Театре им. К. С. Станиславского
К этой многострадальной пьесе Михаила Афанасьевича Булгакова наши театры периодически возвращаются. Немудрено: такие роли! А какие страсти! Да и сюжет, к сожалению, не теряющий актуальности. В любом спектакле, как правило, есть свои актерские удачи, но все ниточки связать на моей памяти сумел только Анатолий Эфрос. Причем дважды: и в ленкомовской постановке, и в телевизионной, где заглавную роль исполнил Юрий Любимов.
Валерий Белякович тоже вступает в эту реку во второй раз. И Мольера играет сам. Купируя текст достаточно трепетно, он все же позволяет себе одну режиссерскую вольность, тем самым акцентируя свою трактовку. Перед нами, мол, не комедианты труппы Жана Батиста, а артисты Театра Станиславского, разыгрывающие представление, что дает возможность пренебречь историко-бытовыми подробностями. Но предполагает усиление лирического мотива, личностного сегодняшнего отношения к происходящему.