К половине десятого почти все приглашенные собрались. Юлия подала знак музыкантам, и с хоров полились мелодичные звуки полонеза. Кавалеры тотчас приосанились и заспешили к дамам; пары, одна за другой, стали выстраиваться в центре зала. Однако Юлия, которой полагалось возглавить танцевальное шествие, почему-то все не трогалась с места.
Внезапно Матвей смекнул, в чем дело, и ему захотелось провалиться сквозь землю от неловкости. Ведь Юлия ждет, когда он пригласит ее, а он все никак об этом не догадается! Повернувшись к Юлии, Матвей поклонился ей и с легким смущением произнес:
— Мадемуазель, прошу вас оказать мне честь!
Он ожидал, что она тотчас протянет ему руку, но вместо этого Юлия подняла голову и окинула Матвея долгим, прищуренным взглядом.
— Сожалею, господин Елагин, — промолвила она елейно, — но этот танец уже обещан другому кавалеру.
На мгновение Матвей опешил. Пока он подыскивал подходящие к случаю слова, к Юлии подошел представительный немолодой господин в вишневом фраке, которому она так приветливо заулыбалась, что Матвей опешил еще больше.
— Будьте добры, господин Елагин, подержите мой веер! — попросила Юлия тем же елейным голоском. И прежде чем Матвей опомнился, она вручила ему веер и была такова.
Юлия со своим кавалером вышли на середину зала, и пары тотчас двинулись в танце. Опомнившись, Матвей рассеянно огляделся. И внезапно сделал открытие, от которого к его лицу начала приливать кровь. Оказалось, что в полонезе принимали участие почти все гости за исключением нескольких стариков и старух. Ни одна дама моложе сорока лет и ни один мужчина моложе пятидесяти не остались стоять у стены! Впрочем, кроме самого Матвея у стены вообще никто не стоял, ибо немногочисленные старики и старушки сидели в креслах, с умилением наблюдая за танцующими внучками.
Нахмурив брови, Матвей пристально посмотрел на Юлию. Словно почувствовав этот взгляд, она повернула голову в его сторону, и по ее лицу скользнула едва уловимая усмешка. И тут Матвею, наконец-то, все стало ясно. Гадкая девчонка намеренно подстроила все так, чтобы он оказался в смешном положении.
Да, ситуацию нельзя было назвать иным словом. Вместо того чтобы танцевать с дамой, как все остальные мужчины недряхлого возраста, он в гордом одиночестве подпирал стенку, привлекая к себе любопытные взгляды. Да еще этот проклятый веер в руках! Из-за него Матвей не мог перейти в соседнюю гостиную, где несколько убежденных противников танцев играли в вист: ведь веер надо было вернуть Юлии, когда закончится полонез. «Но зачем она так со мной поступила? — с недоумением подумал Матвей. — Ведь я, кажется, не сделал ей ничего плохого».