Сердито насупившись, Матвей пришпорил лошадь и спустя двадцать минут был возле дома Николая.
… А между тем Юлия, успевшая доехать до дома и позавтракать, усиленно ломала голову над разгадкой его странного поведения. В то, что Матвей оказался в ее владениях ради каких-то мельниц, она ни на секунду не поверила. Возможно, он и не солгал, когда сказал ей про эти мельницы. Однако женская интуиция подсказывала Юлии, что здесь имелась какая-то другая, скрытая причина. И эта причина могла быть только одна: неосознанное желание встретиться с ней. Скорее всего, Матвей даже сам себе не признавался в этом желании. Он искреннее думал, что хочет посмотреть мельницы, а в глубине души надеялся на случайную встречу.
Но почему же тогда он так безобразно повел себя, когда эта встреча состоялась? Поддразнивал, пытался уколоть, провоцировал на резкие высказывания. Он даже назвал ее кокеткой, лукавой притворщицей, хотя должен был понимать, что это не понравится ни одной женщине, а уж истинной кокетке и притворщице — и подавно. Конечно, он это знает — и все равно почему-то не мог остановиться. Словно что-то толкало и заводило его, как пружинку часового механизма.
Но что это было? Желание позлить ее, отыграться за нанесенную обиду? Или… он, и вправду, влюбился?! Догадка казалась слишком самонадеянной, однако ничего другого не приходило Юлии на ум. В самом деле, почему Матвей не мог немного увлечься, если его сердце в данный момент свободно? Мужчины вообще легко увлекаются, так почему же Матвей Елагин должен быть исключением из общего правила? В тот день она предстала перед ним во всем блеске молодости, красоты и богатства — прелестная картина в обрамлении изысканной, дорогой рамы. Разве этого недостаточно, чтобы воображение мужчины разыгралось, а сердце пришло в волнение? Конечно, зловещие слухи о родовом проклятье сильно убавили ее привлекательность в глазах мужчин, но ведь Матвей Елагин, как верно заметила тетушка, вовсе не из числа трусов и суеверных дураков. Да и какими слухами можно испугать человека, который на протяжении трех с половиной лет чуть ли не каждый день подвергался смертельной опасности! «Да, это было бы очень забавно, если б он… в меня влюбился, — подумала Юлия, не сознавая, как при этой мысли на ее раненое самолюбие проливается целительный бальзам. — Особенно если учесть, что я-то сама ничего такого и в помине к нему не чувствую. Если мы еще когда-то встретимся, надо будет… хорошенечко пококетничать с ним и посмотреть, как он себя поведет. И если у него ко мне действительно