Я несколько раз пробежался по комнатам, заглядывая под кровати, столы и диваны, открывая шкафы и отодвигая портьеры: травести как сквозь землю провалилась. Пока, наконец, уже отчаявшись что-либо понять, не выглянул на кухню и не увидел еще одну низенькую дверь в дальнем углу у окна, породившую сразу две мысли. Первая: черная лестница! И вторая: ну и болван же я! Допускаю, что они могли явиться и в обратном порядке.
Дверь на черный ход была не заперта. Я опрометью вывалился на площадку и провел быструю рекогносцировку. Кнопок в лифте всего было десять, стало быть, этажей вместе с чердаком максимум одиннадцать. Но вряд ли травести из запертой квартиры побежала прятаться на чердак. Значит, ушла черным ходом вниз, на улицу. Я рванул в том же направлении. Хотя рванул ― сильно сказано. Сердечница Фаина Семеновна не наврала: черная, а говоря языком официальным, пожарная лестница, редкий ныне атавизм давно прошедших эпох, была не просто «завалена черт-те чем». Наоборот, она оказалась очень плотно и компактно заставлена ящиками, коробками, узлами: короче, превращена рачительной домоуправшей в огромную камеру хранения, и, надо думать, не бесплатно. К тому же освещение тут было и вовсе, можно сказать, символическое: пыльные лампочки ватт на пятнадцать, да и то через этаж. Так что бежать по этой лестнице было чисто технически невозможно, только пробираться. Но когда я наконец достиг дна, меня ждало разочарование: дверь на улицу была не просто закрыта на висячий замок, но еще и задвинута изнутри на засов: Ксюша здесь выйти не могла. И тут я снова вспомнил про Фаину Семеновну.
Оказавшись на пятом этаже, я почти ощупью определил, что дверей на лестницу выходит две. Для начала прислушался и принюхался к обеим: одна квартира была молчалива и ничем не пахла, зато из другой шел неясный гул и отчетливо несло жареной рыбой и тушеной капустой. Туда я и постучал. К моему удивлению, мне немедленно открыли. На пороге с дуршлаком в руке стояла сама Фаина Семеновна, а на плите за ее спиной бурлила, радостно звеня крышкой, большая кастрюля, постреливала кипящим маслом чугунная сковородка.
― Ой, кто тут? ― подслеповато щурясь со света, в полутьму с легким испугом отпрянула она назад. — Я думала, это…
― Думали, опять Ксюша, ― самым доброжелательным из имеющихся в моем арсенале голосом подхватил я. И, не давая ей опомниться, понес первое, что пришло в голову: ― Представляете, убежала, торопилась куда-то, а меня оставила, я ждал-пождал, а замок не открывается… Можно пройти-то?
― Проходите, ― явно смущенная моим напором, слегка посторонилась хозяйка. ― Только она что-то про вас ничего…