Усермон бросил взгляд на мумию: обертывание узкими повязками было уже на стадии завершения. Сильный запах ароматических веществ, смешанный с отвратительной вонью соли, наполнял воздух. Асехем повернулся к посетителю, его взгляд упал на мешок. Советник протянул ему его, не говоря ни слова. После изучения содержимого Асехем спросил неуверенно:
— Откуда это взялось?
— Ты его не знаешь. Закончи обертывание. Завтра.
Бальзамировщик не нашелся, что сказать. Во всяком случае, записи на повязках поведают о своем происхождении.
Анкесенамон открыла глаза. Одна. Воробьи чирикали на террасе, где лев нетерпеливо ходил взад-вперед, ожидая смотрителя зверинца, который должен был принести ему еду.
Она вспомнила, как он целовал ее ноги. Итшан. Его оцепенение. Его страх. Его неловкость. Его волнение. Его благодарность. Его губы. Его тело.
Она вспомнила о том, что в одном из залов этого дворца бальзамируют тело ее супруга. Находясь в нескольких сотнях шагов от этого места, она отдала свое тело другому. Но ведь уже месяцы прошли с тех пор, как настоящий супруг умер. Неужели она рождена для вдовства? И как можно жить без тела мужчины?
Как смогла выжить Исис после смерти Осириса?
«Но я — не Исис», — решила она.
Сати подала ей чашу молока и фрукты. Смотритель зверинца принес льву большой кусок мяса и пиалу с водой и стал ожидать, пока зверь поест, чтобы отвести животное на берег реки справить нужду.
Кормилица изучала свою госпожу взглядом.
— Бальзамирование скоро будет закончено, — сообщила она.
— Так быстро?
— Сорок четыре дня прошло. Регент спешит.
Как обычно, слуги во дворце все узнавали первыми.
— Из-за Хоремхеба, — сказала Анкесенамон.
Сати ее расспрашивала, как всегда, взглядом. Она хотела услышать, что произошло ночью.
— Тело отвлеклось, — сообщила кормилице Анкесенамон. — Я ожидаю, когда и с сердцем произойдет то же.
Через три дня уже с раннего утра она была готова. Синее траурное платье. Белая повязка на лбу. Белые сандалии.
Уадх Менех пришел торжественно сообщить царице о визите регента. Ай появился в сопровождении носителя опахал, своего секретаря и Усермона. Он опустился на колени, поцеловал руку царицы и встал.
— Твое величество, тело царя, твоего супруга, готово отправиться на Запад. Он ожидает твоего визита, прежде чем закроют саркофаги, — объявил он.
Она должна была возложить цветы. Накануне ее об этом предупредили. Первая придворная дама протянула ей венок из цветов мандрагоры и васильков; она уже держала в руках сверток, в котором лежала дощечка для письма, переданная Меритатон. Она вышла из своих покоев в сопровождении носителей опахал, двух своих сестер и двух придворных дам; за ними следовал регент, Первый советник и свита. Она отправлялась в многодневное путешествие, но сначала — в зал бальзамирования.