— Вероятность этого еще существует, — ответил командир. — Совсем недавно Ай нанес визит царевне в ее резиденции в Нижней Земле.
— Ну и что?
— Точно не известно, что он ей говорил, но слуга царевны сообщил одному из моих людей, что ее силы истощены из-за следовавших одна за другой смертей двоих братьев и Нефертити. Она глубоко страдает и не желает становиться царицей. Она уверяет, что груз такой ответственности ее прикончит.
— Еще одна отказавшаяся от власти! — бросил Хоремхеб.
— Во всяком случае, если мой отец не окажется у власти, он будет еще опаснее, — заметила Мутнехмет, отведав бобов в свином жире. — Слишком долго он о ней мечтал.
Хоремхеб бросил на нее задумчивый взгляд.
— Возможно, это так, — сказал он. — Какое-то время торговцам ядами будет явно недоставать клиентов.
На ее лице молниеносно отразилось неодобрение. Такое замечание в присутствии постороннего! Хоремхеб это осознал и, тяжело вздохнув, продолжил:
— Хнумос мне сообщил, что в последнее время в Фивах и Мемфисе часто видел торговцев ядами, которые представлялись поставщиками опиума и благовоний. Один из них направлялся в Царский дворец незадолго до смерти Сменхкары.
Мутнехмет вытаращила глаза: одно упоминание слова «яд» приводило ее в ужас. Не говоря о том, что этому слову сопутствовали несчастья. Даже то, что она сообщила своей племяннице Меритатон о подозрениях относительно роли Сменхкары в отравлении Нефертити, привело к страшной ссоре между Меритатон и ее сестрой Макетатон, в результате чего последнюю сослали в Северный дворец, а затем она якобы отравилась. Она знала, что в последнее время в истории ее семьи яды играли фатальную роль.
— Все еще неизвестно, что случилось с моей племянницей, царицей? — спросила она, чтобы сменить тему.
— Похоже, она уехала вместе со своим любовником и ребенком.
— Уехала? Куда?
— Никто не знает, кроме, разумеется, твоей племянницы-ведьмы Анкесенпаатон. Маху и Тхуту утверждают, что она отказалась от власти. Подумать только — отказаться от власти!
Казалось, Мутнехмет была чем-то обеспокоена.
— Надеюсь, с ней не случилось ничего плохого, — пробормотала она.
— Если с ней и произошло несчастье, то не по вине твоего отца, — заявил Хоремхеб. — Узнав о ее исчезновении, он пришел в ярость. А ведь, кроме него, у нее не было других врагов.
Мутнехмет отступила; в этот вечер, определенно, откровения лились потоком.
Командир покончил с остатками бобов, а Хоремхеб допил вино. После ужина все пребывали в мрачном настроении.
Мутнехмет думала о своей сестре и умершей племяннице, и о другой племяннице, которая исчезла. Она пообещала себе выпытать все, что знала об этих родственницах еще одна ее племянница, Анкесенпаатон.