У Тхуту было впечатление, что мир перевернулся. Ни одного носителя опахала, Второй придворный рассеян, единственный писец ждет, когда ему прикажут приступить к своим обязанностям. В зале оказалось только три парадных кресла.
Перед ним предстали двое серьезных и печальных детей.
«Высшие божества, — подумал он. — Являлись ли они хозяевами Царства Тау?»
Он мысленно сопоставил массу интриг, измен и убийств, которые совершались на протяжении всей его карьеры, с образом этой царской пары, трогательной и беззащитной. Неужто все его тяжкие труды напрасны?
Вдруг его поразило лицо царя. Оно скорее напоминало маску, было ожесточенным из-за страданий, а взгляд, казалось, был обращен не на людей, а к божествам, которые руководят их судьбами.
Между тем Тутанхамон сразу же задал вопрос своему Первому советнику:
— Скажи, что известно об этом ужасном нападении, жертвами которого мы чуть не стали? Начальник охраны нам сообщил, что ты пытаешься найти виновников. Добился ли ты в этом успеха? Кто они такие? Наказаны ли они? Почему нас не проинформировали о результатах расследования?
Тхуту показалось, что это говорит Сменхкара. Умерший царь был для Тутанхамона образцом для подражания, юный царь перенял даже его интонации. Советник был взволнован.
Анкесенпаатон довольствовалась тем, что слушала, сложив руки на коленях.
— Государь, безбожный замысел, жертвой которого ты чуть было не стал, на самом деле оказался более масштабным и безумным, нежели это мог вообразить самый искушенный ум. У меня не было возможности раньше сообщить тебе об этом, ибо судебные процессы по этому делу закончились несколько дней назад.
Он вкратце рассказал о попытке захвата власти Апихетепом и результатах судебных процессов, умолчав все же о связи Ая с заговорщиком, а также о помиловании военачальника Нахтмина. На самом деле он не хотел, чтобы ненависть властвовала в царстве.
Царь и царица слушали его со всей серьезностью.
— Итак, в царстве над троном нависла опасность, — сделал вывод Тутанхамон.
— Наша бдительность воспрепятствовала бунту, государь.
— Такое уже случалось во время правления Сменхкары, — добавил царь.
Как он мог об этом знать? В то время ему было всего лишь восемь лет.
— Природа царской власти, как и всего сущего, несовершенна, государь. Часто властителей обуревают амбиции и жадность.
— Присутствовал ли на этих процессах регент Ай? — спросила Анкесенпаатон.
Вопрос прозвучал кстати.
— Нет.
— Почему?
— В тот момент он должен был возглавить Праздник Долины.
— А сейчас почему он не прибыл вместе с тобой?
— Он только что возвратился в Фивы, к тому же недопустимо оставлять царство без властителя.