— Да ладно, Лиззи! Вы же прекрасно понимаете, в чем дело. Я с вашими Максами, Никами и прочими конкурировать не собираюсь. Вы что, считаете, что я должен жить по принципу: хоть день, да мой? Нет, это не для меня. Если я чего-то хочу, то не на день. Через сколько времени ваш папочка будет вынужден отваживать меня от вас, если я сдамся на вашу милость? Через месяц? Два? Или вас и на этот период не хватит? Не будете же вы уверять, что безумно в меня влюблены? Да я в это и не поверю, не настолько уж я наивен.
Замерев, Элизабет выслушала его откровенное признание. Помявшись, сумрачно признала некоторую его правоту:
— Я не знаю. Правда не знаю. Со мной такого никогда не было. Меня отчаянно к вам тянет, без вас жизнь не мила, и ничего я с этим поделать не могу. Но, сколько это продлится, не представляю, мне не с чем сравнивать. — Она с надеждой посмотрела на него. — Может, будем просто встречаться, болтать ни о чем? Получше узнаем друг друга? И тогда все само прояснится.
Он хотел сказать, что никакого смысла им встречаться нет, потому что все закончится одним и тем же накатанным вариантом с фарсовым выходом папочки в конце заключительного акта, но вместо этого разумного ответа вдруг предложил компромиссный вариант:
— Добро! Уговорили. Сходим для начала в Баттери-парк. Погода сегодня чудная, прогуляемся. — Он перевел взгляд на ее ноги и слегка пошутил, сразу разрядив обстановку: — Вот только боюсь, что на таких шпильках вы по парку только на игрушечном автомобильчике сможете разъезжать.
Она чуть подпрыгнула на месте от радостного возбуждения и воскликнула:
— У меня разная обувь есть! В том числе и та, в которой и по парку гулять можно! Встретимся сегодня после работы у входа в парк?
Джейк понял, что она дает ему возможность избежать любопытных глаз, и с благодарностью согласился.
К середине ноября они встречались уже несколько раз и чувствовали себя вместе на удивление легко, болтая почти обо всем. Оказалось, что у них масса общих пристрастий и увлечений. Единственное, что Джейк переносил с трудом, это ее любовь к театру. За это время он был на спектаклях чаще, чем за всю свою жизнь. Впрочем, он был готов покорно снести утомительное зрелище за безмерное удовольствие чувствовать ее рядом в темноте зрительного зала.
Она тоже старалась сделать ему приятное. Они вместе ходили на его любимый баскетбол, и порой игра доставляла ей истинное удовольствие, особенно когда он радостно пожимал ей ладонь после особо удачного броска любимой команды, а если учесть, что бросков был не один десяток, то после игры она выходила на свежий воздух с возбужденно кружившейся головой.