Я вытер кулаком набежавшие слезинки и продолжал уже голосом поспокойнее.
— а мою шестнадцатилетнюю тогда бабку посадили на поезд и отправили к дяде, который работал железнодорожником на станции между Самаркандом и Бухарой… У него она и оставалась первое время. Затем вышла замуж и родила там же двух дочек. Потом война… Мой дед, то есть её муж, призвался в армию, командовал взводом в учебном полку в Сибири, потом их всех отправили в Сталинград… После ранения он приезжал в отпуск к бабке… Погиб в 44-ом… В Белоруссии… Тогда в бою вся его рота полегла… Похоронки некому даже было отправлять… Вот их всех и записали в пропавшие без вести. А тогда таких не жаловали, И приравнивали к дезертирам… Никаких пайков, никаких пособий на семьи пропавших без вести не выдавали… Вот и пришлось моей бабке одной поднимать на ноги двух малых дочек… И только в пятидесятых годах ей назначили пенсию… За погибшего на фронте мужа…
— А что, родственники не помогали? — спросил молчавший до сих пор пехотный капитан.
— А кто? — горько усмехаюсь я. — Они же раньше жили в Пензенской области… Деревня Кобылкино, райцентр каменка… Когда прадеда репрессировали, то всех его детей поразбросало по всей стране… Они и переписываться даже боялись поначалу… Да и с кем? Адресов-то не знали, а писать пензенской родне не хотели, чтобы не подставлять их под удар… Тогда же страх какой был! Это уже после войны стали постепенно узнавать… Одна сестра оказалась в городе Красный Луч…
— О-о!.. Да это по соседству со мной! — оживился Стас. — Ворошиловградская… То есть, Луганщина…
Но я не обращаю на него внимания и перечисляю дальше:
— Другая сестра жила в Астрахани. Третья, как выяснилось, поблизости — под Ташкентом… А два брата её погибли на фронте… Вот и всё! Об остальных не знаем до сих пор! Да и про её мужа, моего деда, стало нам известно только в 89-ом году… Раньше писали запросы в архивы, но оттуда ни отказа не приходило, ни подтверждения о том, что он значится в списках погибших… И только потом, когда все архивы открыли, пришёл официальный ответ, что дед погиб в 44-ом году в Белоруссии и покоится в общей братской могиле в деревне такой-то… Надо бы съездить, но никак не получается…
— Надо выпить! — просто и естественно сказал Иваныч. — За всех погибших на фронтах, умерших от ран в госпиталях и скончавшихся дома от болезней…
— И за пропавших без вести! — добавил я, перебив речь ротного. — О смерти которых не знают ничего…
— За всех солдат и командиров Великой Отечественной войны! — закончил Пуданов и встал. — Вечная им память!