– Вы… не дали отправить его в Сибирь? Устроили так, чтобы он попал в крепость? – Мария не хотела верить этому, но ей уже было ясно: отец сделал именно так. У него были для этого все возможности, император мог прислушаться к его просьбе и изменить приговор Иосифу на более суровый.
– Да, я позаботился о том, чтобы ты не смогла уехать к нему, даже если бы узнала, где он отбывает заключение, – подтвердил сенатор. Мария Андреевна молча опустила голову. Для нее уже было очевидно, что узнать хоть что-нибудь о муже ей не давали тоже по распоряжению отца, но уточнять это и упрекать его она не стала. Какой смысл в этом теперь, когда человек, которого она любила, уже восемь лет медленно умирает в одиночной камере?
– Что я могу сделать для Иосифа? – повторила Мария свой вопрос. – Как я могу облегчить его участь?
– Ты можешь сделать то, о чем мы с твоей матерью уже восемь лет тебя просим, – прямо сказал Бороздин. – Согласиться на развод с государственным преступником и выйти замуж за порядочного человека. Сделай это, и Поджио вышлют в Сибирь. Я похлопочу, чтобы его сразу отправили туда на поселение, а не на каторгу. Там ему будет легче, и он наверняка выздоровеет.
Мария продолжала молча смотреть отцу в глаза. Когда он потребовал от нее, чтобы она разошлась с мужем, в первый раз, молодая женщина с негодованием ответила, что не сделает этого никогда. Все последующие разговоры об этом она лишь отмалчивалась и слабо протестовала, что не может так поступить. Теперь же ей и вовсе было нечего возразить отцу: она уже точно знала, что согласится.
– Как я могу быть уверена, что его действительно отправят в Сибирь? – спросила она, наконец, неожиданно охрипшим голосом.
– Я тебе это обещаю. Моего слова недостаточно? – приподнял одну бровь Бороздин.
– Вашего слова? – усмехнулась его дочь и, не выдержав, все-таки дала волю своему гневу. – Вы же обманывали меня все это время!..
– Ты сама в этом виновата, – холодно отозвался Андрей Михайлович. – Не нужно было упрямиться и рваться в Сибирь за твоими истеричными подругами. Я не мог допустить, чтобы ты сбежала туда, не мог позволить своей дочери жить неизвестно где без средств к существованию.
Мария опустила голову и снова погрузилась в молчание. Нельзя было злить отца еще сильнее, нельзя было пререкаться с ним! Это могло повредить Иосифу, ради него она должна была смириться с тем, что от нее требовали. Ничего другого сделать для своего супруга она больше не могла.
– Ты уже виновата в том, что он умирает, он по твоей милости оказался в крепости, – добавил Бороздин. – Не делай ему еще хуже своим упрямством.