Вот уже пять месяцев, как она зовется не графиней Лаваль, а княгиней Трубецкой. Пять месяцев, как она рядом с самым лучшим на земле человеком. И хотя много времени он пропадает на службе и занимается какими-то своими делами, ей достаточно тех вечеров, которые они проводят вместе. Ей даже нравится скучать по нему, ждать его возвращения и немного волноваться, когда он слишком задерживается, – тем радостнее становятся их встречи, когда он наконец приходит домой! Да что там – ей нравится все, что он делает, нравится так сильно, что порой это ее даже пугает…
Не открывая глаз, Екатерина Трубецкая перевернулась на другой бок и снова спряталась под теплым одеялом. Да, она счастливее всех на свете, и это прекрасно. И ведь страшно вспомнить: когда она впервые встретилась с князем Трубецким в Париже, он показался ей совсем непривлекательным! Пригласил ее на танец, но как будто не по собственной воле, а просто потому, что нельзя было на протяжении всего бала стоять у стены и нужно было потанцевать хоть с кем-нибудь. Танцевал он при этом ужасно неловко и неуклюже – для Екатерины, которую в Петербурге не раз вел в мазурке или кадрили сам великий князь Николай Павлович, бывший превосходным танцором, это было настоящей пыткой. А Трубецкой мало того, что сбивался с такта и как будто не слушал музыку, так еще и думал все время о чем-то своем, почти не глядя на партнершу. Тогда Екатерина твердо решила, что если Трубецкой пригласит ее еще раз, она скажет, что обещала танец кому-нибудь другому. И как же хорошо, что после того злополучного танца они не сразу разошлись в разные углы зала! Графиня Лаваль посчитала, что не перемолвиться с партнером ни словом будет не слишком вежливо, и поинтересовалась, всегда ли ему так скучно на балах.
Танцевали они с тех пор редко, зато разговаривали во время каждой встречи очень много. И вскоре Екатерина уже с ужасом думала, что тогда, на балу, она могла не заговорить с князем и их знакомство не продолжилось бы. Случись так – и ее жизнь потекла бы дальше без всяких изменений, в ней по-прежнему были бы только балы и званые вечера то в Париже, то в Петербурге, то в Москве, и не было бы всех этих интересных бесед, иногда спокойных, а иногда превращавшихся в жаркие споры. А самое страшное – она бы даже не знала, что такие разговоры вообще можно с кем-то вести и что в жизни бывает что-то, кроме прогулок в парках, светской болтовни и танцев…
В первые же недели знакомства они обсудили все науки, лекции по которым Трубецкой слушал в Сорбонне. Екатерина и представить себе не могла, что его рассказы о философии, истории и естественных предметах заинтересуют ее так сильно! Еще меньше она ожидала, что князю самому будет интересно говорить об этом с ней – юной барышней, которая была намного моложе его и знала так мало, которой вообще не следовало занимать свой ум этими совсем не женскими вопросами! Но Трубецкому действительно это нравилось, она видела по его глазам, что такие беседы дороги ему не меньше, чем ей. Он любил объяснять ей новые для нее вещи и слушать, что она о них думает.