Вера походила по залу, искоса поглядывая на художника. Но ее взгляд привлекали картины Веласкеса. Она подумала, что настоящий гений знает о тебе много, а вот Веласкес — больше, чем ты сам. Дьявольски больше. Его полотна погружали в себя, как в бездну, как в магию, — своей безоценочностью. Отстраненностью самого художника. Живопись исчезала еще и благодаря гениальному мастерству кисти: никаких мазков не видно, никакой нарочитости и условности, зато нет и мертвечины фотографий. Ну действительно, магия, которая достигается лишь запредельностью знания.
— Я вижу, вам нравится Диего, — раздался над ухом голос. Вера оглянулась и увидела подошедшего художника-копииста. Он называл своего великого коллегу запросто, как соседа по этажу. — Да, есть на что посмотреть. Но все же «Портрет инфанты Маргариты» — это центр экспозиции.
Вера посмотрела на инфанту, потом перевела взгляд на художника. Небольшого роста, усики и бородка острым клинышком, выпуклые щечки, выцветшие глаза. Одежда как у служащего. А вот это уже странно: костюм строгого кроя, белая рубашка и галстук. Хм. Нетипичный какой-то художник. Сколько их видела Лученко, все они одевались крайне небрежно либо кричаще пестро. Она назвала его про себя «атипичный художник», созвучно атипичной пневмонии.
— Согласна с вами, уважаемый, — сказала Вера любезно. — Портрет девочки-принцессы просто шедевр. Давно пишете копию?
— Смотря что подразумевать под словом «давно», — склонил голову набок атипичный художник. Острая бородка дрогнула. — Кому и года не хватит, чтобы перенести на холст копию бессмертного творения. Я приобщаюсь здесь уже несколько месяцев.
Витиевато говорящий копиист подошел к своему мольберту, Лученко прошла за ним.
— Копия ваша хороша, — искренне сказала она.
— Благодарю! — чуть поклонился художник, но глаза его почему-то стыдливо дернулись вбок. Странно!.. Что-то тебя смущает, атипичный ты мой. Нужно подыграть, чтобы узнать хоть что-нибудь.
— Да, — задумчиво протянула Вера. — Если постоять подольше у холста, то заметишь, как девочка-принцесса волнуется… — Она вспомнила услышанную только что экскурсию. — Хотя и не слишком, ведь если над картиной работает ее Диего, можно не сомневаться, что она понравится принцу Леопольду. Дочь испанского короля была любимой моделью Диего Веласкеса. Он писал ее много раз. Так?
— Истинно так! — восхитился атипичный художник, положив кисти и палитру и развернувшись к женщине всем своим небольшим корпусом. — Замечательно подмечено! А вы, простите…
— Я эксперт господина Чепурного. Фирма «Игра», слышали? Работаю здесь по его просьбе и согласованию с дирекцией. Лученко Вера Алексеевна, — отрекомендовалась Вера.