- Это меня очень интересует. Я охотно поеду. Я там буду единственным немцем?
- Нет, позже присоединятся многие из ваших товарищей.
Илья Алексеев прибыл в условленный день.
Унтер-офицер Зальцер стоит напротив него. Они подают друг другу руки. Они – не враги. Русский берет немногочисленные пожитки Зальцера и кладет их в сани. Оба подходят ко мне. Мы прощаемся. Илья укладывает Зальцера в сани с такой тщательностью, как будто он девочка, накрывает его множеством шуб из собачьих шкур, кивает мне и еще пару раз кричит: – Спасибо, спасибо!
Только немного дней зима боролась с весной. Яростные снежные бураны снова и снова пытались засыпать землю новыми массами снега, но все же, когда солнце потом прокладывало себе путь через несущиеся по небу грозовые тучи, внезапно наступила оттепель. Из сугробов устремились бесчисленные маленькие ручейки, они объединялись в маленькую реку, она заметно росла, за одну ночь превратилась в поток, со всех сторон новые водные массы устремились к нему, с грохотом и треском ломался лед метровой толщины, и река с дикой силой выходила из берегов. Пока глаз мог видеть, вся местность была затоплена. С треском, свистом и грохотом сталкивались друг с другом куски льда, лед накапливался, вырывал деревья и с невероятной мощью тащил с собой все, что оказывалось у него на пути. Произошло несколько незаметных трагедий. Люди и животные тонули во внезапно нахлынувших потоках наводнения.
Каждый день горело солнце, все выше и выше поднималось оно на горизонте над лесом. Была середина апреля. Массы воды постепенно схлынули. Они принесли благословение нового урожая.
Юная весна приходила на эту землю. У нее были пестрые, трепещущие на ветру брюки, белокурые, растрепанные волосы и смеющиеся глаза. Она засовывала свои руки глубоко в далекие карманы и рассеивала над широкой поверхностью со всем своим озорством множество маленьких, пестрых цветов.
На перекопанных, бесконечных лесных дорогах маленькие лошадки снова с трудом тянули примитивные повозки. Грязь доставала им, как обычно, до коленей. Только в Никитино больше не было такой грязи, так как улицы теперь всегда содержались в чистоте.
Рыночная площадь Никитино снова стала достопримечательностью. Русские, татары, лапландцы, вогулы, зыряне, остяки, самоеды, тунгусы и буряты все вместе бегали, разговаривали, жестикулировали тут между собой.
Непредвиденный взлет переживали пушная торговля и продажа всех изделий усердных рук. Я буквально был засыпан товарами всякого рода. Теперь помещения «родного угла» резервировали не только в базарные дни, но и ежедневно для многих приезжавших. Там многие ночевали, там ели, пили, там было действительно весело. Все караваны окружали дом, вокруг них собирались мужики, бабы, дети, собаки и коровы, и жизнь кипела как в улье.