Она страстно прижалась к нему грудью, и ее дивно набухшие соски оставили на его коже полоски огня.
Двигаясь на нем в своем жарком танце, она взяла его ладони и положила себе на грудь. Они оба судорожно вздохнули, когда он начал ласкать грудь в такт ее движениям, наблюдая за ней, помогая ей.
— Боже! — простонала она, и ее тело резко содрогнулось.
Он смотрел, как волны наслаждения прокатываются по ней, слушал ее экстатические стоны.
— О, черт! — пробормотал он, потому что этого оказалось достаточно, чтобы подтолкнуть к вершине и его тоже.
Он перестал сдерживать себя и вошел глубоко в нее, еще и еще раз, извергаясь, теряя голову, отдаваясь во власть этих жарких мощных волн.
А потом он спустился с этих вершин на землю и понял, что он это сделал — снова.
Черт!
Но… может быть, она была права. Их влечет друг к другу. И она не останется здесь навсегда: скоро она отправится обратно в Чикаго. Пусть даже физическая работа в прокате не заставила ее обратиться в бегство, она все равно не из тех, кто способен долго продержаться в почти необжитых местах. Так что, может быть, все в порядке. Пока.
Может быть.
Он обнимал ее за талию, а она уткнулась лбом ему в плечо. Он рассматривал сексапильную бретельку ее лифчика, туго натянувшуюся у нее на руке, и размышлял о том, какая у нее чертовски шелковистая кожа.
— Учти, — прошептала она ему на ухо, щекоча дыханием его шею, — обычно я не такая.
Ему почти удалось не спрашивать ее. Потому что ему не хотелось, чтобы она подумала, будто он готов вести постельные разговоры или узнавать ее ближе. И, тем не менее, услышал свой негромкий вопрос:
— Не такая?
Она подняла голову, глядя на него. Их губы и глаза оказались совсем близко.
— Ну, я обычно не начинаю скидывать с себя одежду и не вынуждаю мужчин мне подчиняться.
Почему-то это вызвало у него тихую улыбку. Он никогда не осуждал людей — и уж тем более женщин — из-за секса. Он никогда не придерживался двойных стандартов. Но почему-то ее смущенные объяснения показались ему милыми и забавными.
Несмотря на все его благие намерения, у него вырвался тихий смешок. Но заодно он воспользовался моментом, чтобы снять ее с себя, потому, что они все еще были соединены, и она все еще это чувствовала — и ему показалось, что пора было бы все завершать. Он переложил ее на диван.
Одного взгляда на ее почти полностью обнаженное тело оказалось достаточно, чтобы Роб снова вспомнил, из-за чего все это случилось. Ее сексапильный лифчик по-прежнему обрамлял ее открытую грудь.
Она поймала его взгляд и начала было возвращать чашечки на место.