— Так что, Дойл по-прежнему Мрак Королевы, по-прежнему убивает по приказу, как хорошо вышколенная собака?
— Нет, Баринтус, я это сделаю своими руками.
— Ты не сможешь победить меня, Мередит, — сказал он, но тише.
— Я полностью владею руками плоти и крови, Баринтус. Даже мой отец не обладал полной силой руки плоти, а Кел— руки крови, но я владею и тем и другим. Так я убила Кела.
— Ты не поступишь так со мной, Мередит.
— Несколько минут назад я была уверена, что ты никогда не станешь угрожать тому, кого я люблю. Я ошибалась; не ошибись и ты.
Мы мерялись взглядами через пустой пол; мир словно исчез, остались лишь мы вдвоем. Я встретила его взгляд, показывая, что говорю с полной уверенностью, что выполню все, о чем сказала.
Наконец он кивнул:
— Я вижу свою смерть в твоих глазах, Мередит.
— Я сердцем чую твою смерть, — отозвалась я. Это выражение означало, что его смерть порадует мое сердце — или по крайней мере не огорчит.
— И мне нельзя вызвать на поединок того, кто меня оскорбил? Ты снова сделаешь из меня евнуха, хоть и не в том смысле, что Андаис?
— Ты вправе защищать свою честь, но дуэль не должна кончаться смертью или увечьями — я не хочу терять своих телохранителей.
— Ты мало оставляешь мне возможностей для защиты чести, Мередит.
— Возможно, но я беспокоюсь не о твоей чести, а о своей.
— О чем ты говоришь? Я ничем не задел твою честь, только честь этого отродья пикси.
— Во-первых, не зови его так. Во-вторых, здесь правлю я. Главный голос здесь мой. Я была венчана на царство страной и Богиней, а не ты. — Я говорила тихо и спокойно, тщательно выбирая слова. Нельзя было позволить себе сорваться, нужно было сохранять самообладание. — Напав на моего консорта, отца моего ребенка, у меня на глазах, ты показал, что не испытываешь уважения ко мне как правителю.
— Если бы ты приняла предложенную тебе корону, я бы уважал выбор Богини.
— Это она предоставила мне выбор, Баринтус, и я верю, что она так не поступила бы, будь этот выбор плох.
— Богиня всегда дает нам самим выбрать себе погибель, Мередит. Безусловно, ты это знаешь.
— Если, спасая Холода, я выбрала погибель, значит, я выбрала именно это, и ты волен либо уважать мой выбор, либо уйти и не попадаться мне на глаза.
— Ты меня изгоняешь?
— могу отослать тебя обратно к Андаис. По слухам, после нашего отъезда она впала в кровавое безумие. Горе из-за смерти единственного ребенка она топит в крови собственных подданных.
— Ты знаешь, что она творит? — с явным изумлением спросил он.
— У нас остались уши при ее дворе, — сказал Дойл.
— Тогда почему ты стоишь здесь, Мрак, а не делаешь все возможное, чтобы вернуть нам полную силу и остановить уничтожение нашего народа?