— Выпей немного вот этого, — она поднесла Сарите чашу с вином, — это успокоит тебя и придаст сил.
Внезапно Сарита отпихнула чашу. Красное вино расплескалось, а оловянная чаша подпрыгнула. Лючия вышла из себя.
— Ты неблагодарная, глупая обманщица! У тебя нет другого выбора, как только пойти вечером к Тарику. Ну, если ты выбираешь страдания, — воля твоя. Я скажу ему, что ты не желаешь, и что я ничего не могу с тобой поделать.
Сарита, побледнев, села.
— Да, если я останусь в племени, у меня нет выбора, — спокойно сказала она. — Помоги мне уйти отсюда, мама.
Лючия уставилась на нее непонимающим взглядом. Существовать вне клана невозможно.
— Это сумасшествие, Сарита. Куда ты пойдешь?
Как будешь жить?
— Я попробую, — упрямо ответила Сарита. — Все что угодно, но не Тарик.
— Один мужчина, определенно лучше, чем сотни, — с горечью сказала мать. — Ты ведь знаешь, что только такая жизнь тебе уготована.
— Лучше пусть у меня будут сотни мужчин, чем один, у которого руки запачканы в крови Сандро, — сказала Сарита. — Помоги мне, прошу тебя.
— Ты отойдешь, забудешь о Сандро, — неуверенно сказала Лючия, — первая любовь, дитя мое. Все забывают о ней.
Сарита покачала головой.
— Даже если и так, не об этом речь. Ты хочешь, чтобы я спала с мужчиной, убившим человека, которого я любила. Я скорее убью себя.
Лючия услышала твердую убежденность в голосе дочери.
— Но ведь ты должна была предвидеть это, — сказала она, — ты же знала, что случится, и все‑таки ослушалась Тарика. Даже если бы он не хотел тебя, узнав правду, воспринял бы неповиновение Сандро как вызов. — Сарита кивнула:
— Да, я знаю.
Господи, как можно объяснить слепую любовь, одержимые которой, подвергали себя такому риску? Как объяснить то, что они и жили‑то только этими украденными моментами — моментами разделенной страсти?
— Помоги мне уйти отсюда, — повторила она.
Ее зеленые, как море, глаза наполнились мольбой.
— Пойди к нему и скажи, что я приду, но только тогда, когда погаснут костры. Скажи ему, что я вне себя от горя, и что я не могу показаться на улице, когда лагерь еще не спит.
— А когда он поймет, что я обманула его…
Фраза повисла в воздухе.
— Ты должна сказать ему, что я просила тебя оставить меня одну. Что я просила тебя прийти и приготовить меня через два часа. Будь с другими женщинами, дай им понять, что злишься на меня, но нисколько не сомневаешься в моем повиновении. Да и в самом деле, как может быть иначе?
Когда ты придешь сюда через два часа, то обнаружишь, что я сбежала. Все поверят, что ты ничего не знала.
Сарита понимала, что несмотря на этот план, она подвергает мать большому риску. Она знала также, что именно ее обвинит Тарик во всем случившемся.