Коршун и горлица (Орел и голубка)

Был полдень. На вершинах гор лежал снег, ослепительно белый на фоне голубого летнего неба.

Солнце, висящее в небе, как огромный, медный шар, опаляло землю.

Девушка украдкой выбежала из селения; ее босые ноги неслышно касались иссушенной зноем травы, когда она пробиралась сквозь заросли оливковой рощи. Кругом царила тишина, не было слышно ни звука. Все племя в изнеможении от жары погрузилось в послеобеденный сон, даже птицы молчали. Собаки, увидев ее, не подняли головы. Но девушка перевела дух только тогда, когда оказалась по другую сторону от рощицы, на дороге, ведущей вверх, в горы Сьерра Невада и вниз, к морю. Она стояла на солнцепеке, вдыхая горячий воздух, наполненный ароматом дикого тимьяна. На тропе, из‑за нагромождения скал, мелькнуло что‑то красное. Это был он. Забыв о жаре, Сарита побежала вверх по холму. Подошвы ее ног огрубели и она почти не ощущала боли от камешков и шипов кустарников. Ярко‑рыжие кудри, спускающиеся по спине, горели на солнце. Она подоткнула подол платья, чтобы удобнее было взбираться наверх. Ее загорелые ноги были легки и проворны.

— Сандро! Ах, ты смог‑таки прийти, — смеясь, она бросилась в объятия молодого человека, который ждал ее, улыбаясь. У куста терновника терпеливо переминалась с ноги на ногу лошадка, рядом с ней находились два мула, нагруженных бочонками с вином.

— Тарик не ждет меня раньше чем через час, — сказал Сандро, — он решит, что я отдыхаю в деревне. В такую жару только сумасшедшие выходят на улицу!

— А мы и есть сумасшедшие, — сказала Сарита, беря его за руку, — подвергаем себя такой опасности, встречаясь, впрочем, кто нас здесь увидит?

Он встал возле нее на камни и взял ее лицо в руки. Она с пылкостью ответила на его поцелуй; груди ее, коснувшиеся его красной туники, напряглись. — Никто не видел, как ты уходила? — его пальцы принялись расшнуровывать лиф ее платья.

— Нет… нет, уверена, что нет. Мать спала, когда я уходила, — она рассмеялась ликующе, и все же чуть‑чуть испуганно… слишком сильны были ее чувства, да и опасность их встреч, бывших под столь строгим запретом.

Сандро спустил ее лиф и наклонил голову.

Сарита тихо простонала, изгибаясь под его губами, ласкающими ее соски.

— Я хочу тебя, — прошептал он, и она почувствовала на своей коже его горячее и влажное дыхание. — О, Сарита, я так хочу тебя, что едва могу сдержаться.

Она еще теснее прижалась к нему и, приподняв тунику, скользнула под рубашку. Руки ее мяли, ласкали и щипали его плоть, неукротимое желание все больше и больше нарастало в ней.