Следующие полчаса, пока ей делали снимок, стали для молодой женщины настоящим испытанием. А потом, когда врач объявил, что у нее перелом и придется на несколько недель наложить гипс, она чуть не расплакалась от досады.
Через час, когда они уже сидели в машине, Соренза лихорадочно перебирала в памяти все запланированные на завтра совещания и встречи. Конечно, большую часть работы можно выполнить в офисе, а вот походы на стройплощадку придется совершать кому-то еще. Потом, через некоторое время, она сможет вызывать такси. Ничего, как-нибудь выкрутится…
— Ну, как вы себя чувствуете?
Заботливый голос Доуэлла прервал ее размышления.
— Что? — рассеянно спросила Соренза.
Следовало признать, что Николас обладал огромной выдержкой — чего она совсем от него не ожидала, — если все это время терпел ее строптивый характер. Кроме того, он отказался взять с нее деньги и сам заплатил за обследование.
— Как вы себя чувствуете? Как ваша нога? — переспросил он.
— Хорошо, спасибо.
Легкое раздражение в голосе Доуэлла напомнило Сорензе о том, что у него назначена встреча.
— Надеюсь, я вас не слишком задержала? Вы упомянули о каком-то свидании.
— Деловой ужин.
Держу пари, с женщиной, подумала Соренза. Он безумно боится опоздать, поэтому и оплатил с такой поспешностью больничный счет. Странное чувство, названия которому она не знала, а скорее, не хотела знать, охватило ее при этой мысли, и Соренза поспешила строго отчитать себя за это.
Доуэлл может иметь столько женщин, сколько хочет, и ей нет до этого никакого дела. Его личная жизнь ее не интересует.
Она взглянула на него украдкой из-под длинных ресниц. Соренза уже успела привыкнуть к очертаниям его мускулистого тела — в больнице в течение почти часа он не отходил от нее ни на шаг, — но до сих пор не могла налюбоваться мужественным профилем и правильными, четкими линиями подбородка и рта. Он так сексуален, подумала молодая женщина, и под действием снотворного, которое дал ей врач, взор ее затуманился и мысли закружились в голове, как пушинки одуванчика. Она зевнула.
— Можете откинуть спинку сиденья назад и немного вздремнуть, — предложил Доуэлл.
Она вздрогнула. Значит, он заметил, что у нее закрываются глаза. Соренза не могла себе объяснить почему, но она вовсе не хотела спать в его машине. Она представила, как он будет смотреть на нее, и сонливость словно рукой сняло.
— Спасибо, мне и так удобно, — сказала она и добавила, на этот раз не слишком отклонившись от истины: — Я не усну ночью, если посплю сейчас. Я и так страдаю от бессонницы.
— Неужели? И как давно она вас мучает?