Когда Николас поставил перед ней тарелку с дымящейся яичницей и стакан апельсинового сока, Соренза поняла, что, несмотря на свои волнительные размышления, достаточно проголодалась.
— Как вкусно! — воскликнула она.
— Спасибо.
— Я хочу сказать…
— Лучше не надо, — предостерег ее Николас. В его словах, произнесенных ровным тоном, была скрыта насмешка. Он явно хотел поддразнить ее. — Либо это прозвучит снисходительно, как будто я справился с задачей, которая под силу только женщине…
Соренза швырнула в него салфетку. Николас, поймав ее, аккуратно положил на стол рядом с собой и невозмутимо продолжил:
— Либо я услышу в твоих словах зависть. — Он задумчиво посмотрел на нее. — Я склонен подозревать последнее.
— Тебе бы этого хотелось.
— Да, Соренза, и мне бы хотелось много другого, что может вызвать в тебе бурю страстей.
Плотоядный блеск в глазах Николаса не оставлял сомнений в его желаниях, и она смутилась. Когда же снова решилась взглянуть на него, он спокойно ел яичницу, и лишь насмешливо поднятый уголок его рта свидетельствовал о том, что Николас получил огромное удовольствие от их последней стычки.
Впервые за многие годы Соренза почувствовала, что о ней заботятся. Сначала она нежилась в саду, сидя в кресле-качалке с историческим романом в руках, и Николас приносил ей то ароматный кофе со сливками, то хрустящее печенье. Потом он предложил ей прогуляться по окрестностям. И они набрели на местный бар, где попили пива с гамбургерами, наблюдая в окно, как двое мальчишек запускают воздушного змея.
Несмотря на то, что холодильник Изабелл был полон, Николас заказал столько еды с собой, что владелец бара проникся к ним необыкновенной признательностью и в благодарность поведал историю всей своей жизни, включая любовное приключение с заезжей красоткой, которая, по его словам, как две капли воды походила на Сорензу. Добродушный, розовощекий старик поманил Николаса пальцем и с заговорщическим видом, но так, чтобы слышала его спутница, прошептал ему на ухо:
— Как она была очаровательна! Местные девчонки ей и в подметки не годились. Это была любовь с первого взгляда. Будь я постарше и поумнее, все сделал бы, чтобы не отпустить ее. Я был дважды женат. Первая жена бросила меня, вторую бросил я. Потом много с кем встречался, но такой, как Ди, больше не нашел.
Соренза не знала, хочется ей плакать или смеяться. Старик был прирожденным комиком и, видимо, знал об этом, потчуя их забавными случаями из своей жизни. Но когда он рассказывал о Ди, в глазах его промелькнула боль, от которой у Сорензы защемило сердце. Когда они уже собирались уходить, старик задержал ее за руку и, заставив наклониться, возбужденно произнес: