- Серега, переведи, чтоб сгружали аккуратнее! – потребовал Колобков, руководя работами. – Они так всю валюту поколют! А она теперь моя!
- Ссыпайте все в кучу, - меланхолично «перевел» Чертанов.
- Ай, что ты, Серге, деньги же побьются! – опасливо заметил Зуптупа, ставший бригадиром грузчиков.
- Ничего страшного, пусть бьются, - пожал плечами Сергей. – Они все равно не мои.
В результате три мешка с ракушками (накопления целого племени!) превратились в кучу перламутрового мусора. Колобков долго топал ногами и орал, но поделать ничего уже не мог. Чертанов делал постное лицо и озабоченно качал головой – ай-яй-яй, какие вредные папуасы, все ракушки побили! Саботажники!
Когда «Чайка» подняла якорь, все мбумбу вздохнули с облегчением. И только Зуптупа вздыхал, вспоминая такую симпатичную, хоть и с небритой головой, Свету.
А в известняковом дворце старого вождя лежал и тихо постанывал старый Туптуга. Его избили до полусмерти. Причем два раза: Колобков с супругой за то, что гад завел их в деревню каннибалов, а сородичи – за то, что привел к ним этих проклятых белых. Конечно, мбумбу лупили старика не руками, а палками – дотрагиваться до чумбуи-леки никто не собирался. Хорошо еще, что убивать «набитого грязью» – табу, плохая примета, а то бы точно пришибли.
Остров Бунтабу с каждой минутой удалялся, пока не превратился в едва различимое пятнышко в необозримой дали. Происходи дело на Земле, он уже скрылся бы за горизонтом, но только не на Эйкре, с его «двумерным космосом».
Колобков стоял на носу, гордо приложив ладонь ко лбу в классическом «жесте впередсмотрящего». Его не смущало то, что в этом мире подобный жест лишен всякого смысла – все-таки его основной смысл состоит в том, чтобы не ослепляло солнце. Главное – смотрелось красиво. Время от времени бизнесмен отрывался от этого важнейшего занятия и критиковал Чертанова, сидящего в шезлонге и баюкающего больное колено. Оно оказалось неповрежденным (всего лишь сильный ушиб), но Сергей ныл так, будто ему ампутируют самую дорогую часть тела.
Таковой он считал компьютер.
- Петр Иваныч, а почему вы не забрали с собой идола Лукенкуи? – как бы между делом спросил сисадмин.
- М-м-м... а на черта мне этот бульник? Что у меня – дома кирпичей мало?
- Ну, он только снаружи каменный...
- А внутри?
- Золотой...
Увидев, как Колобков бегает и матерится, Чертанов почувствовал себя отмщенным. Конечно, он поймал шефа на самый примитивный розыгрыш – ну откуда бы, спрашивается, у первобытного племени такая тьма золота? Каменного идола они себе вытесали – божок все-таки, народный покровитель, надо расстараться – но золотого... Да на острове Бунтабу и не было этого металла...