Минут через десять Петр Иванович все-таки догадался, что его разыграли. И торжество Сергея очень быстро закончилось.
Валере после мазей чернокожей травницы явно полегчало. Он все еще не пришел в сознание, но дышать стал ровно. Еще во время перехода через джунгли Света, вернувшая себе аптечку, да еще и заполучившая новую – немецкую, обработала ему рану антисептическим кремом и налепила пластырь с оксидом цинка. Телохранителю предстояло несколько дней провести в постели, но за жизнь можно было уже не опасаться.
А Гена совсем оклемался и теперь стоял у борта, похожий на мумию – весь в бинтах. Он стыдливо глядел на шефа, не переставая укорять себя за то, что не сумел выполнить долг телохранителя. Даже предложил уволить его к чертовой матери. Колобков только отмахнулся.
- Гюнтер, ты бы переоделся, что ли... – предложил он немцу, по-прежнему таскающему полевую форму.
- Нет, - коротко ответил тот. – Мне есть нравиться этот мундир.
- Ну хоть автомат убери куда-нибудь...
- Нет. Мне есть нравиться это оружие.
- Нафига тебе есть оружие? Оголодал, что ли? Матильда Афанасьевна, у нас тут немец голодный!
- Да чтоб вам лопнуть с вашим немцем, Петр Иваныч, - ласково ответила теща. – Дожили – даже негры его жрать отказались!
- Не отказались! – почему-то обиделся Колобков. – Не отказались! Это я отказался! А вы-то небось расстроились, что зять живой вернулся, да? И-эх, и не стыдно вам?
- Ни капельки, - отрезала теща. – Заколите-ка мне лучше кабанчика – накатаю на ужин пельмешки...
- Это вон Гена с Валерой... хотя нет, они щас даже порося не завалят...
- Шеф! – тоскливо пробасил Гена.
- Сиди уж, вояка... Гюнтер, а ты как, поросеночка Матильде не заколешь?
Грюнлау на миг задумался. Он-то сам за всю жизнь не убил животного крупнее таракана, но дедушка, с недавних пор занявший уголок в голове, без зазрений совести мог прикончить и человека, а не то что поросенка. Немец молча кивнул, вынул штык-нож, и зашагал в трюм. Следом заковылял Петрович – он ужасно смущался, но орлиный желудок при одной только мысли о свежем мясе начал жадно бурчать.
- Эх, Зинулик, видела б ты, как я там всех!.. – обнял жену Петр Иванович. – Этого раз, того два!.. С шашкой на лихом коне!.. А они нас за это сожрать решили, уроды!
- Хорош врать, - равнодушно стряхнула с себя мужнину руку Зинаида Михайловна. – Небось, и не собирался вас никто есть – просто напились с вождем до зеленых чертей, вот и придумал себе оправдание!
- Зинулик, ну что ты на меня наговариваешь?! – обиделся Колобков. – У Гюнтера спроси, или у Петровича!
- Петрович и сам пьет, как кобыла. А у Гюнтера теперь мозги набекрень. Эти волшебники...