Тень, отбрасываемая светом смоляного факела, запрыгала по стенам пещеры. В дальнем конце пещеры отец Тук остановился перед большим сундуком, передал Скателоку факел и принялся выгребать из сундука золотые.
– Ты считай, рябой, не зевай, – приговаривал отец Тук, а Скателок считал и считал, пока число золотых не перевалило за четыре сотни.
– Ну, теперь хватит, отец Тук. Четыре сотни тут уже есть.
– А тебе что, жалко? – подмигнул монах. – Нам понадобится – мы всегда добудем.
Бросив на разостланный плащ ещё две-три пригоршни, он вскинул тяжёлый свёрток на плечи и пошёл к столу.
– Послушай-ка, Робин, – сказал отец Тук, протягивая деньги гостю, – надо бы нашему рыцарю подарить и сукна на платье.
– Дельно сказано, святой отец! – откликнулся Робин. – Ступай отмерь по три ярда от каждого цвета.
Отец Тук прихватил свой лук, чтобы мерить сукно, и не складная тень его кувырком прокатилась по стенам пещеры.
Стрелок мерил много, а больше того припускал к длине своего лука. От каждого цвета он откроил по куску – малиновый, жёлтый, зелёный, а сверху на них ещё бросил алый, расшитый золотом плащ.
Сэр Ричард Ли смущённо смотрел, как растёт перед ним гора подарков.
– Хорошо бы ему ещё коня, – заметил Билль Статли.
По знаку Робина, он выбежал из пещеры и вернулся тотчас же с вороным жеребцом, который испуганно храпел, упираясь, у входа.
Скателок привстал на носки и шепнул на ухо фриару Туку:
– Там, в сундуке, я видал золотые шпоры.
Отец Тук рассмеялся и таким же шёпотом сообщил Робин Гуду:
– Скателок говорит, что видел и сундуке золотые шпоры.
– Ну, тащи их сюда, – кивнул стрелку Робин Гуд. – А ты, Клем из Клю, проводишь сэра в аббатство: не годится доброму рыцарю отправляться в путь без оруженосца.
10. О ТОМ, КАК СЭР РИЧАРД ЛИ ВОЗВРАТИЛ ДОЛГ АББАТУ
«Ни пяди не увидишь ты! —
Поклялся тут аббат. —
Клянусь спасителем моим,
Что на кресте распят!»
Яркое утреннее солнце поднялось над соломенными крышами города Йорка и заглянуло в узкие окна аббатства святой Марии. Бесчисленные пылинки заплясали в солнечном луче над столом, заваленным свитками пергамента, зазубренными дощечками, и медленным золотым дождём стали сеяться на лиловую рясу аббата, на круглую головку приора и беспокойные руки эконома.
Откинувшись на спинку скамьи, аббат внимательно выслушивал отчёт о доходах и расходах своих земель. Красноватые глаза его быстро бегали по столбикам цифр, короткие пальцы ощупывали каждую зарубку на деревянных расписках – бирках.
Эконом говорил ровным, тягучим голосом, и приор то и дело принимался клевать носом, убаюканный долгим докладом.