Я думаю, это проявление советских инстинктов. Покидаешь Россию — значит, изменник. Не стоит так горячиться.
Лимонов — талантливый человек, современный русский нигилист. Эдичка Лимонов — прямой базаровский отпрыск. Порождение бескрылого, хамского, удушающего материализма.
Нечто подобное было как в России, так и на Западе. Был Арцыбашев. Был Генри Миллер. Был Жэне. Был Луи Фердинанд Селин. Кажется, еще жив великий Уильям Берроуз…
Лимонов не превзошел Генри Миллера. (А кто превзошел?)
Хотя и с Леонидовым его рядом не поставишь…
Удивительно, что с особым жаром критиковал Лимонова — Алешковский. Оба изображают жизнь в довольно мрачных тонах. Оба не гнушаются самыми красочными выражениями. Оба — талантливые представители «черного» жанра.
В общем, налицо конфликт ужасного с еще более чудовищным…
Лимонова на конференции ругали все. А между тем роман его читают. Видимо, талант — большое дело. Потому что редко встречается. Моральная устойчивость встречается значительно чаще. Вызывая интерес, главным образом, у родни…
Старик Коржавин нас заметил
До начала конференции меня раз сто предупреждали:
— Главное — не обижайте Коржавина!
— Почему я должен его обижать?! Я люблю стихи Коржавина, ценю его публицистику. Мне импонирует его прямота…
— Коржавин — человек очаровательный. Но он человек резкий. Наверное, Коржавин сам вас обидит.
— Почему же именно меня?
— Потому что Коржавин всех обижает. Вы не исключение.
— Зачем же вы меня предупреждаете? Вы его предупредите…
— Если Коржавин вас обидит, не реагируйте. Потому что Коржавин — ранимый.
— Позвольте, но я тоже ранимый! И Лимонов ранимый. И Алешковский. Все писатели ранимые!
— Коржавин — особенно! Так что не реагируйте…
Выступление Коржавина продолжалось шесть минут. В первой же фразе Коржавин обидел трехсот участников заседания. Трехсот американских славистов.
Он сказал:
— Вообще-то я пишу не для славистов. Я пишу для нормальных людей…
Затем он произнес несколько колкостей в адрес Цветкова, Лимонова и Синявского.
Затем обидел целый город Ленинград, сказав:
— Бобышев — талантливый поэт, хоть и ленинградец…
Нам тоже досталось. Коржавин произнес следующее:
— Была в старину такая газета — «Копейка». Однажды ее редактора Пастухова спросили: «Какого направления придерживается ваша газета?» Пастухов ответил: «Кормимся, батюшка, кормимся…»
Действительно, была такая история. И рассказал ее Коржавин с подвохом. То есть наша газета, обуреваемая корыстью, преследует исключительно материальные цели… Вот что он хотел сказать.
Я взял микрофон и ответил:
— Я горжусь тем, что в «Новом американце» работают двенадцать журналистов. Что они при этом не умирают с голоду. Что они миновали велфэйр и нелегкий физический труд. Я горжусь тем, что «Новый американец» дал им возможность работать по специальности… Если дела будут идти хорошо, мы предоставим такую же возможность уважаемому Науму Коржавину!