— Извините, этого я не выяснил. Но к завтрашнему дню обещаю предоставить вам подробный отчет в письменном виде. И все-таки полученные данные плюс ваши прекрасные глаза убедили меня, что, посылая вам чек, я ничем не рискую, — сказал он, смеясь.
— Прекратите! — На ее лице появилась неприязнь. — Знаете, кто вы? Шпион!
Он усмехнулся, подождал, пока официантка поставит перед ними еду и отойдет, и любезно сказал:
— Моя дорогая мисс Пейдж! Вы уже два раза пытались вывести меня из себя. И, заметьте, безрезультатно. Сначала вы обвинили меня в непрофессионализме, потом обозвали шпионом. Что дальше?
— О, не смотрите на меня такими невинными глазками, — продолжала сердиться девушка. — Вы прекрасно знаете, что я имела в виду. И вообще, я не понимаю, что тут делаю. Могла бы спокойно получить наличность по чеку и еще утром уехать домой.
— А вместо этого вы заявились в мой офис, намереваясь, очевидно, дать мне пощечину.
— Я и сейчас могу вам ее дать!
— Дайте, если вам так хочется. И все равно, — он с победным видом поднял бокал с красным вином, — моя взяла!
— Да уж. Ваша взяла, — обиженно сказала Элиз. — А как насчет меня? Что я должна была подумать, когда… — она замолчала, потому что официантка принесла кофе.
— …Попали сюда в моей компании после того, как получили чек, — продолжил Оксли, скрывая улыбку. Он приготовился к лекции на тему «Как ты посмел?!»
Но вместо этого она начала резать бифштекс на мелкие кусочки. Ее брови были нахмурены, губы сердито сжаты. Выместив свою злость на несчастном и ни в чем не повинном куске мяса, она успокоилась, улыбнулась и принялась есть.
— Кстати, мистер Оксли…
— Тал, с вашего позволения. Можно обойтись без этих формальностей, Лиз?
— Хорошо, Тал. Я поблагодарила тебя за то, что ты привел меня в этот чудесный ресторан?
— Пока нет.
— Тогда, спасибо.
— Не за что. А в знак примирения давай поговорим о том, что нас сюда привело.
— Не нас, а тебя. Лично я здесь просто обедаю.
— Прекрати, Лиз. Лучше расскажи мне, какие у тебя проблемы.
— У меня… Это неважно, — оборвала она себя, стараясь не смотреть на Талберта.
— А я думаю, что важно. — Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. — Лиз, неужели ты не понимаешь? Я могу и хочу тебе помочь. К тому же у меня есть свои, личные мотивы.
Услышав это, Элиз почувствовала, как ее сердце предательски затрепетало от хрипотцы в его голосе.
— Нет, — выдохнула она.
— Если так, — разочарованно сказал он, отпуская ее подбородок, — то, возможно, ты права, и действительно, все неважно.