— Дима! Постарайся набрать высоту! Только очень осторожно! Следуй за мной. Пойдем в Пярну!
Беспокойство командира группы было понятным: до берега оставалось около ста километров. Башаев физически был крепким, сильнее Богачева, но как летчик еще молод, слабее; будучи авиатехником, он всего два месяца назад переучился на пилота. К тому же в такой переплет попал впервые.
Так, не спуская глаз с ведомого, командир сопровождал его до самой посадки.
4
Утром следующего дня Михаил Борисов поспешил на стоянку торпедоносцев, чтобы взглянуть, как идет ремонт машин. Первым с краю стоял его самолет. Со снятыми капотами, открытыми бомболюками и опущенными посадочными щитками самолет выглядел понуро, будто стеснялся рваных дыр в крыльях и в фюзеляже. Стуча молотками и покрикивая, по машине лазили техники и механики. На левой плоскости приклепывали заплату из некрашеного дюраля. Виктор Беликов, завидев летчика, соскочил со стремянки, подошел к нему.
— Завтра я смогу слетать? — поинтересовался Борисов.
— Что вы, товарищ лейтенант? Здесь же нужен заводской ремонт! Удивляемся, как вы долетели? Обнаружили повреждение тросов руля высоты, у правого элерона отбито ушко, бензобак… — техник назвал столько поломок, что летчик пал духом.
— Значит, продержишь меня до морковкиного заговенья? Когда я буду воевать? — спросил он сердито.
— А мы прохлаждаемся, да? — внезапно обиделся Беликов. — Клепаем от зари до зари и ночью при фонарях. Стараемся! Поесть некогда. Но работы много; сами видите!
Михаил ценил Беликова и не хотел обижать его. Но так вышло, не сдержался. Он сказал:
— Ладно, Витя… Я тоже не к теще на блины… Беликов сунул руку в бездонный карман своей куртки и вытащил кусок рваного металла с зазубренными краями.
— Вот, возьмите на память! Нашел на вашем сиденье. В парашюте застрял.
Борисов взял осколок, взвесил в руке — тяжелый! И внезапно догадка осенила летчика. Он наклонился, осмотрел дыры в ватных брюках, потом ощупал их и, К общему удивлению, извлек из ваты еще такой же осколок, объяснил:
— Еще в воздухе я почувствовал на ноге тепло, да не понял, в чем дело. И потом при ходьбе вроде что-то мешало! Даже в голову не пришло…
— Да-а! — взял осколок инженер Завьялов. — Крупнокалиберный!.. Сохрани, командир, на память. Доживешь до светлых дней — сыну покажешь!
К самолету с баночкой краски в руках подошел сержант:
— Разрешите, товарищ лейтенант, приступить к работе?
— Что за работа? Красить латки? Сержант оскорбился:
— Я ж не маляр, а художник. Приказано на вашей машине нарисовать три транспорта.
— Какие еще транспорты?