Это не было просьбой, это был приказ. Я инстинктивно поднял руки, чтобы не разбить рюмки.
– Мама, оставь его в покое, – взмолилась Луиза. – Томас не имеет к этому ни малейшего отношения.
– Очень даже имеет. Разве он не член семьи?
«Никто не знает, надолго ли», – подумал я. Луиза устало кивнула, соглашаясь.
– Знаешь, о чем меня просит Луиза?
Вовсе не надо было быть гением, чтобы догадаться, по я промолчал.
– Чтобы я выставила Висенте из дома.
– Я тебе предложила перенести обед на другой раз, а вовсе не просила его выгонять.
– Вот это я и называю выгнать, – упорствовала теща. – Я его пригласила на обед, и никто еще отсюда голодным не уходил. Этого только не хватало! Кроме того я хочу познакомить его со своими детьми.
– Зачем?
– Как это зачем? Чтобы он вас узнал. Потому что вы мои дети. А ты ставишь меня в неловкое положение, чтобы он увидел, как вас бесит, что ваша мать старается быть счастливой в последние дни своей жизни.
– Мама, пожалуйста, не надо мелодрамы.
– Я говорю то, что хочу. К тому же это правда: вас это действительно бесит.
Она обратила ко мне искаженное гневом лицо, пытаясь поймать мой взгляд.
– Конечно, вам хотелось бы, чтобы я целыми днями сидела взаперти дома, шила бы или, как идиотка, смотрела бы телевизор в окружении дряхлых стариков, которые только и умеют, что жаловаться на жизнь. Для этого нам и друг друга хватает, правда, Конча?
Конча в это время мыла салат под струей воды в раковине. Едва повернув голову, она переспросила:
– Что вы говорите, сеньорита?
– Ох, детка, ты совсем глухая.
– Простите, но я вот что скажу, – ответила Конча, закрутив кран и неторопливо повернувшись лицом к теще, – по-моему, единственный глухой здесь – это ваш жених.
– Не ревнуй, Конча, это глупо. Кроме того, – теща придвинулась поближе и заговорщически взяла ее под руку, – увидишь, ты скоро тоже себе кого-нибудь найдешь.
Конча пожала плечами, опять повернулась к нам спиной, открыла кран в раковине и заявила:
– Если это будет такой же, как жених сеньориты, то я предпочитаю оставаться одна, честно.
– Не понимаю, что плохого в Висенте, – продолжала настаивать моя теща, ничуть не задетая дерзостью Кончи. – Он хороший человек, воспитанный и ласковый. И влюблен в меня. Это же сразу видно, правда?
Все промолчали;
– Знаете, я вам скажу кое-что, хотя и не собиралась, – произнесла она, словно уступив всеобщему давлению, и тут же выдержала паузу, чтобы привлечь внимание аудитории, подобно тому как ведут себя адвокаты в кинофильмах: они всегда держат картинную паузу, за которой следует разоблачение, неоспоримо доказывающее невиновность их клиентов. Тщательно выговаривая слова, очевидно, продуманные заранее, она объяснила: