– Тефна? – повторил Рикки.
Я опять проигнорировала его. У меня есть занятие поважнее, чем заниматься пустой болтовней. Мы все уже давным-давно обсудили.
– Тефна!
Неприятный лязг от удара стали о сталь. Мой меч зазвенел, соприкоснувшись с клинком юноши, и едва не вылетел у меня из рук. Я замерла, молча ожидая продолжения. Ну что еще?
– Тефна, – уже спокойнее проговорил Рикки, убирая клинок в ножны, – ты можешь со мной поговорить?
– Говори, – разрешила я и сама опустила меч. – Я тебя внимательно слушаю.
– Ты так и не рассказала о том, что видела в зеркале богов. – Рикки выжидающе скрестил руки на груди. – Не хочешь поведать?
– Не хочу, – уведомила я и опять повернулась к нему спиной, взяв меч наизготовку.
Рикки не стал настаивать на ответе. Умничка мальчик, быстро учится. Понял уже, что это бесполезно.
Удар, разворот, еще выпад. До тех пор, пока движения не станут совершенно отточенными. Сосредоточиться на них, не позволяя никаким посторонним мыслям занять голову. Все сказано, все решено, все предопределено в моей жизни.
Я почувствовала приближение Аджея задолго до того, как он появился из-за поворота тропинки. Для своих занятий я выбрала дворцовый сад. Не то чтобы я боялась выходить в лес, просто считала этот риск нецелесообразным. Если Виррейн не солгал мне в последнюю нашу встречу, то мой основной противник и враг еще на свободе и только и ждет удобного момента для нападения. И я уже догадывалась, кто мне противостоит. Интересно, поняли ли это и остальные?
Я одним точным безукоризненным движением вогнала меч в ножны. Хоть это у меня теперь получается эффектно. Повернулась и застыла, ожидая появления приятеля.
Рикки удивленно проследил за направлением моего взгляда. Затем тоже выпрямился. Ага, это радует. Значит, браслет уже дает мне определенные преимущества перед пасынком. И чем дольше я его ношу – тем сильнее развиваются мои способности.
Аджей величаво выплыл из-за ярко-алых кустов вересенника. Высокий, чуть сутулый. Во дворце не нашлось одежды его размера, поэтому приятель выглядел несколько нелепо в штанах по щиколотку и рубахе, с трудом сходящейся на груди. Впрочем, ему и в Мейчаре приходилось тяжко в этом вопросе, постоянно на заказ шил. Сердце невольно защемило от его широченной улыбки на загорелом дочерна лице. Больше всего захотелось улыбнуться в ответ и кинуться ему на шею, зная, что он обязательно выслушает все мои жалобы, утешит, пообещает навалять обидчикам по шее – и ведь наваляет позже! – и угостит кусочком копченой колбасы. Но вместо этого я лишь вздохнула, пряча в уголках губ горькую усмешку. Прошли те времена, давно прошли. Теперь даже не знаю, как к нему относиться. Как к врагу? Или как к предателю? А может, все вместе?