— А пораньше нельзя? Я в это время уже спать привык.
— Прости, Хэнк, но у меня куча работы, и до половины двенадцатого я ни минуты выкроить не смогу.
Дуайер благодарно кивнул и удалился.
Как только он отошел на приличное расстояние, Барни вернулся к более насущной теме:
— А теперь, Кастельяно, мне нужен от тебя простой ответ — «да» или «нет». Что, Грета Андерсен — полная нимфоманка?
Лора помотала головой:
— Прости, но на этот вопрос я не могу ответить просто «да» или «нет».
Она встала. Взаимная консультация была окончена.
Парадоксально, но биохимия, которая в буквальном смысле есть изучение жизненных процессов, является одновременно самой скучной из всех наук, преподаваемых будущим медикам. Ибо в этой науке жизненные функции сведены до неживых диаграмм и сложных формул, зафиксированных в многочисленных методических пособиях.
— Жизнь невозможна, — театральным голосом начал профессор Майкл Пфайфер, — без органических соединений, известных под названием аминокислот. Именно они являются теми кирпичиками, из которых построены белки, равно как и конечный продукт их ферментации.
Тут Пфайфер решил забросить невод пошире.
— В природе существует порядка восьмидесяти аминокислот. Человек в обмене веществ использует чуть больше двадцати. Те, что мы получаем исключительно с пищей, называются незаменимыми. Остальные, которые продуцируются организмом, известны под названием заменимых аминокислот. На доске я написал обе группы. Но не трудитесь их переписывать к себе в тетрадь.
Последняя реплика вызвала в аудитории дружный вздох облегчения.
— Я вам их сейчас зачитаю, — как ни в чем не бывало продолжал Пфайфер. И зачитал: — Гистидин, изолейцин, лейцин, лизин, метионин, цистеин, фенилаланин, тирозин, треонин, триптофан, валин.
После этого Пфайфер повернулся ко второй доске и огласил названия из группы неосновных, добавив:
— Разумеется, позднее мы с вами вернемся к этой теме более подробно.
«Кажется, дяденька вполне добродушный, — подумал Барни. — А еще говорят, что биохимия — сплошной кошмар».
И тут в аудиторию ввалились бесчисленные ассистенты и принялись раздавать толстые пачки листов, на которых, как вскоре выяснилось, были подробнейшим образом начертаны структуры всех тех веществ, о которых Пфайфер так бегло и весело им поведал. По аудитории пронесся дружный стон. И в этот момент профессор Пфайфер нанес последний, сокрушительный удар:
— Чтобы не застать вас врасплох, сообщаю: первую небольшую контрольную напишем ровно через три недели.
Наступила странная тишина. Лора подняла руку.
— Да, мисс… Представьтесь, пожалуйста.