— Так ты и против русских играл?
— Только со «Спартаком», одним из их так называемых любительских клубов. И в основном валялся на полу.
— Черт побери, Ландсманн, ты меня потряс! Правда! Я совершенно раздавлен.
— Не стоит, Ливингстон. Потому что, сказать по правде, если решишь переметнуться, в Ленинграде тебя примут с распростертыми объятиями.
Приняв душ и поужинав, Барни почувствовал, что может снова сосредоточиться на учебниках. Неторопливо шагая по коридору, он вдруг услышал музыку. Звуки лились из комнаты Мори Истмана. Барни внутренне содрогнулся и осторожно приблизился к открытой двери.
Комната была залита ослепительным светом. Под потолком через всю комнату тянулась консоль с софитами, причем каждая лампа была направлена на какое-нибудь произведение искусства — этакая миниатюрная галерея, обрамленная двумя гигантскими стереоколонками.
— Можешь войти! — объявил густой баритон откуда-то у него из-за спины.
Барни резко обернулся и увидел молодого человека лет двадцати с небольшим. У него были точеные черты лица и аккуратная стрижка.
— Чего-нибудь выпьешь? — радушно предложил он.
Барни приложил к уху руку.
— Я тебя не слышу! Ты не убавишь громкость? Это какой-то космодром.
— А мне нравится! Малера надо играть фортиссимо.
— Так надень наушники. Здесь люди заниматься хотят.
Меломан приветливо улыбнулся, подошел к механизму, напоминающему «Боинг-707», и слегка повернул регуляторы уровня, так что комната, по крайней мере, перестала вибрировать от звука.
— Спасибо, — кивнул Барни и собрался уходить.
— Так ты не останешься чего-нибудь выпить?
— Извини, у меня масса работы.
— Господи, почему вы здесь все такие прилежные? Послушай, стаканчик скотча еще никому не вредил.
Несмотря ни на что, этот парень начинал Барни нравиться. Он согласился на кока-колу.
— С лимоном? Лаймом? Чуточку рома? Получится «Куба-Либре».
— Нет, без всего, спасибо. Только льда немного положи. Гм… А ты с медицинского?
— Иначе с чего бы я поселился в этой жуткой общаге?
— Резонно. До недавнего времени в этой комнате жил один человек…
— Бедняга! — Он протянул Барни стакан, после чего налил себе на два пальца виски.
— А ты был знаком с Мори?
— Только по имени и номеру — улавливаешь? Насколько я понял, у него что-то дома случилось. Мне это на руку — я на нечто подобное и рассчитывал, иначе снял бы себе квартиру. Я, правда, не думал, что это произойдет так скоро. Сам-то ты знал этого бедолагу?
— Хороший был парень.
— Представь себе, я — кстати, меня зовут Ланс Мортимер — пока что не встретил в Гарвардской школе медицины ни одного человека, которого можно было бы — даже с натяжкой — назвать иначе чем бессердечный, амбициозный сукин сын.