– Поливанова Мария Алексеевна.
– Мне бы документик.
– Вы проходите, – и Мария Алексеевна сделала приглашающий жест, – сейчас все будет: и кофе, и документики...
Из-под старинной разлапистой бронзово-ветвистой вешалки она вытащила портфель, довольно потрепанный, и пошла по коридору. Капитан двинул было за ней, но остановился и присвистнул, ничего не мог с собой поделать.
Все стены широченного, как трамвайное депо, коридора занимали книги. Их было столько, что за ними не разглядеть полок, и казалось, книги просто растут из стен, начинаются на полу и заканчиваются где-то в невообразимой высоте, под матовыми лампами на длинных цепях.
Книги были навалены, наставлены, засунуты друг на друга, прислонены, подперты, втиснуты, они жили какой-то собственной, неизвестной капитану Мишакову жизнью. В первый раз он видел живые книги.
– Я вам потом еще в кабинете покажу, – запросто, как другу, сказала девица и распахнула дверь на кухню. – Там еще больше! Считается, что прадед начал их собирать, но сдается мне, что у него уже была библиотека, когда...
– Здравствуйте.
В солнечном, ярком до слез после книжной темноты коридора оконном проеме маячил силуэт. Человек сидел на каменном подоконнике, босой, в джинсах и мятой футболке. На джинсах дырки. На голове кудри и локоны. В руке кружка.
У-у-у, подумал капитан Мишаков. Дело плохо.
– Вот мой документик. – И в руку ему ткнулся паспорт в затасканной обложке. – Вам с молоком и с сахаром?.. – спросила хозяйка.
– Вы тоже паспорт покажите, – буркнул капитан в сторону сидящего на подоконнике и наскоро пролистал страницы, которые сообщали, что Мария Алексеевна Поливанова родилась тогда-то, проживает согласно прописке здесь же, бездетна и в браке не состоит.
– Тогда уж и вы покажите! – произнес длинноволосый.
Капитан перестал листать.
– Что показать?
– Паспорт.
– Зачем?
– А мой вам зачем?
Мишаков рассердился.
Вот чего он терпеть не мог, так вот эдаких фанаберий!.. Сейчас еще про адвоката речь заведет! Насмотрелись сериалов, буржуи проклятые, им бы только кофеек попивать да на подоконниках в рваных джинсах посиживать, а у него, у Мишакова, на руках, между прочим, труп! И вышеозначенный труп, между прочим, по собственному признанию хозяйки, вчера находился именно в этой квартире!..
– Па-а-апрашу паспорт! – неприятным голосом протянул Мишаков. – А удостоверение... вот оно. Пожалуйста.
– Маня, дай ему мой паспорт, – распорядился субъект на подоконнике, мазнув взглядом по удостоверению.
– А где он?.. – спросила Маня.
Кудрявый пожал плечами:
– Понятия не имею.
– Вам с сахаром и молоком, товарищ капитан?