Молодость моя, Белоруссия!
Песни партизан, сосны да туман.
Песни партизан, алая заря,
Молодость моя, Белоруссия-я-я!!!
Такие вот байки из склепа, извините, песни из зиндана. Сюрреализм с дурдомом в одном флаконе.
– Хватит! – донеслось через некоторое время сверху. – Замолчи!
– Последняя песня, – взмолился уже изрядно охрипший, но не растерявший творческого запала исполнитель. – Про всех нас. Называется «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Клянусь, вам понравится.
– Сейчас гранату брошу, – пригрозили сверху и захлопнули внешнюю металлическую крышку. Щелкнул запираемый замок, стало совсем темно.
– Концерт закончен, – просипел он, собрал наощупь кучку травы и сел, вслушиваясь в темноту. Рядом с ним угрожающе проворчал что-то бородач и замолк. Где-то в углу кто-то приглушенно рассмеялся и зашуршал травой. Он достал из одного носка заныканную там пачку сигарет, из другого зажигалку. Закурил и стал ждать непонятно чего.
Стало прохладно, он встал на ноги и, помахав руками и несколько раз присев, начал остервенело чесаться: трава на полу просто-таки кишела какими-то мелкими, но очень кусачими насекомыми.
– Только этого не хватало, – хрипло выматерившись, он опять сел и достал сигарету.
– Эй, русский, – бородач придвинулся поближе, – дай курить.
– А ты что дашь? – деловито поинтересовался тот.
– Одеяло на ночь, а ты мне десять сигарет.
– Столько у меня нет, – схитрил он. – Одну сигарету.
– Пять.
– Две, учти, больше не дам.
– Три сигареты.
– Ладно.
– Хоп, договорились.
Накинув на себя грязную вонючую тряпку, которая здесь, в зиндане, сошла за одеяло, он затих и даже стал посапывать. Услышав приближающийся шорох, не меняя позы, резко выбросил на звук кулак. Попал.
– Исчезни во мраке, душман, – тихо сказал он. – В другой раз просто голову оторву.
Обиженно бурча что-то себе под нос, бородач отполз подальше. Наступила тишина.
Люк в яму открылся неожиданно даже для него, вот уже который час ожидавшего нечто подобное. Луч фонарика упал ему на лицо, он заморгал, отворачиваясь.
– Ты как, Шаляпин? – тихонько донеслось сверху.
– Блохи заели, – вполголоса пожаловался он, поднимаясь на ноги. – Фонарь давай.
Луч фонаря пробежался по углам. Оказывается, кроме него здесь было еще двое: отвернувшийся к стене, прикидывающийся крепко спящим давешний бородач и молодой парень в отдалении.
– Подойди. – Тот встал на ноги, неуверенно ступая, приблизился и остановился, так, что его можно было разглядеть. Высокий, светловолосый и светлоглазый, чертами лица больше похожий на скандинава, чем на таджика. Он, точно он, паролей и отзывов не понадобилось.