— Наверное, страшно устал? — с сочувствием в голосе спрашиваю я.
Дэниел вскидывает брови.
— От чего?
— Как это — от чего? От работы, от нашей болтовни, от всех сегодняшних проблем.
Дэниел усмехается, и мне снова слышатся нотки грусти.
— Разве же это проблемы? С такими проблемами не устаешь, а отдыхаешь. — Он улыбается краешком рта, поджимает губы и протягивает мне руку. — Спасибо за пирог, за ужин и за приятную компанию.
— Не за что. — Обмениваемся рукопожатиями, и в какую-то секунду меня охватывает желание прижаться к его мужественной груди и позволить ее теплу и силе омыть мою израненную несчастную душу. Пугаясь своей неожиданной мысли и того, что Дэниел догадается, о чем я думаю, торопливо убираю руку и бормочу: — Это тебе спасибо. Еще и еще раз. Если бы ты не оказался на нашей улице, просто не представляю, что бы я делала.
Дэниел лишь улыбается в ответ.
— Спокойной ночи, — говорю я.
— Спокойной ночи. — Он засовывает руки в карманы джинсов, идет к машине, садится в нее и едет прочь.
А я еще долго стою на крыльце и все смотрю туда, где растаял свет его фар. Увидимся ли мы еще? Или надо скорее забыть о нем? Мелькнула ли у него хоть неясная мысль поцеловать меня на прощание, привлечь к себе, обнять? Понравилась ли я ему хоть самую малость?
Пытаюсь взглянуть на себя глазами Дэниела. Женщина с ребенком, ни в чем не преуспевшая, немного странная. Дружит с пожилым соседом и не знает, чего хочет от жизни. Картина не слишком привлекательная. И все же… Мужчинам я, несмотря ни на что, вроде бы нравлюсь.
Вспоминаю слова Дэниела: «я вообще человек не семейный. Со мной только мучались бы — и жена, и дети». Зачем он сказал это? Предупредил меня — мол, не раскатывай губы? Становится больно, потом вдруг охватывает неясное сомнение. Прислушиваюсь к душе. Она явно не верит, что слова Дэниела правда. И на что-то надеется…
Усмехаюсь. Качаю головой, мысленно говоря себе, что разбираться в чем бы то ни было сегодня — напрасный труд. Надо поспать, дождаться минуты, когда чувства разлягутся по полочкам и можно будет взглянуть на вещи трезво и бесстрастно. Возвращаюсь в дом с намерением покончить с последним на сегодняшний день и отнюдь не самым приятным делом.
Трубку в доме Монтгомери берут лишь после пятого гудка. Отчаянно надеюсь, что услышу спокойный голос Джералда, все объясню ему и лишь после позову Роузмари. Но отвечает она, все так же печально и безжизненно.
— Алло?
Закатываю глаза и настраиваюсь говорить ровно, убедительно и четко.
— Это я, Роузмари. С тех пор как вы уехали, у меня сердце не на месте. — Я немного хитрю: за ужином и при прощании с Дэниелом о Монтгомери я совершенно не помнила.