Велика трагедия Франции. В Париже и в Лионе льется кровь. Немцы издеваются над реликвиями побежденной нации. Голодные дети умирают, лишенные молока и хлеба. Надвигается зима на раздетую и разутую страну. Уходят в Германию эшелоны с рабами, и напрасно француженки ложатся на рельсы, чтобы остановить паровоз.
А плут с сальными глазами, плут в белоснежном галстуке водит большим угреватым носом: он слышит запах немецких марок. Этот оверньяк непривередлив. Он не настаивает на высокой валюте. Он брал взятки в жалких итальянских лирах. Он брал даже в румынских леях. Лишь бы давали, Лаваль возьмет. Немцы дают, и Лаваль судорожно водит носом.
Что такое политика «сотрудничества» Франции с Германией? Один мошенник сует другому пачку кредиток. Они завесились от добрых людей старым мундиром маршала Петэна. Конечно, из занавески не сделаешь мундира, но почему бы мундиру не пойти на занавеску?
Лаваль был прежде адвокатом крупных акционерных обществ. Это хороший маклер для скверных сделок. Теперь Лаваль покрывает десятки сделок. Продают Францию, составляют баланс и выдают дивиденды. Газета «Паризер цейтунг» рассказывает о самой сути франко-германского сотрудничества. Французские фирмы «Эр ликид», «Рон полан», «Кюльман» объединились с немецкой фирмой «Фарбениндустри». Программа: для Германии — взрывчатые вещества, для Франции — могильный камень, для акционеров перечисленных фирм — дивиденды в оккупационных марках.
Можно зарабатывать на всем, в том числе и на горе народа. До завоевания Франции концерн «Кюльман» заработал за год 47 миллионов франков, после прихода немцев барыши концерна достигли 66 миллионов.
Во главе другой фирмы, а именно — «Эр ликид», стоит Жорж Клод. Этот человек с французской фамилией стал под-фрицем. Он заявил: «Я стою за новый порядок в Европе, который песет счастье французскому народу». «Новый порядок» — это сапог немца, он принес Франции полмиллиона гробов, он принес герру Жоржу Клоду 11 миллионов чистоганом.
Так «объединилась» с немецкой химическая и алюминиевая промышленность Франции. Так четыре крупнейших банка Парижа превратились в филиалы германских банков. Маклер Лаваль бодро крутит своим поганым носом: днем и ночью его преследует аромат тридцати сребренннков.
Немецкая фирма «Фарбениндустри» требует шесть тысяч французских рабочих. Директор завода «Кюльман» в Обервилье говорит немцам: «Берите». Но рабочие упираются. Тогда Пьер Лаваль превращается в народного трибуна. Он бьет себя кулаком в простреленную грудь, он показывает на то место, где у людей сердце, он даже кощунственно кричит о Франции. Он все пробует, но французы не едут в рабство. Лаваль шантажирует: «Пожалейте военнопленных! За каждого рабочего немцы отпустят одного пленного». Рабочие не двигаются с места. Лаваль продолжает: «Я хорошо знаю французов, они любят свободу и независимость. Но что делать — я снова обращаюсь к вашему сердцу: пожалейте жен пленных». Рабочие в ответ презрительно усмехаются: о каком сердце говорит Лаваль? Все знают, что у него вместо сердца чековая книжка. Лаваль начинает грозить: «В 1939 году французы, прочитав приказ о всеобщей мобилизации, не спорили, не обсуждали, они пошли на фронт. Почему же вы теперь обсуждаете мои слова?..»