Хозяин — мужик что надо. И кто же ему поставит в вину заботу о будущем дочери? Молчун нимало на него не обижался. Да и что ему козни да происки — с ним эти номера не проходят. Да ну? Может, оно так и было бы, если бы он не запал на эту Ясну. Ладно, он влип, втюрился, как последний остолоп. Лучше сказать, влюбленность лишила его рассудка. И все равно будущее, уготованное ему вероятным тестем, хуже темницы, на которую и глянуть-то страшно, не то что войти в нее. Пусть ему и не понятно, как он сможет жить без этой молодой женщины.
Только из-за нее, светлого лика ее и сияния всего ее светоносного существа, не бросился он в Нил, чтобы подвести черту под своими напрасными блужданиями. Но разделяет ли она его чувства? Ничто на это не указывает. А жениться только в угоду ее отцу?.. Нет, он не обязан. Да и нельзя так, наверное.
Как признаться женщине в любви? В любви до того сильной, что можно… ну… ужаснуться? Молчун прикидывал и так и этак, как к ней подступиться. Тысячи подходов придумал, один смешнее другого. Да что тут думать: закопать эту самую любовь поглубже и рвануть, как и собирался, к Дельте поближе. На север. И там ему будут сниться сны о несбыточном счастье.
В комнатушке, которую отвел ему хозяин, Молчун ворочался с боку на бок, а сон никак не шел. Если бы он знал, что делать… Но даже если он додумается до хорошего решения, покоя оно ему не принесет. Не будет больше покоя, никогда… Родное село, бесконечные скитания, голубые глаза Ясны, речные воды… Все смешалось в его голове. Как у пьяного.
Жить ради нее, служить ей, не расставаться с ней и не желать ничего лучшего… Да ведь лучше-то и быть ничего не может… так ведь? Разве это не выход? Однако же все приедается, и что, если после женитьбы все — сойдет на нет? И она затоскует? И расставание, а то и одиночество вдвоем, что куда хуже, станет еще горше.
Выбора не было.
Завтра утром он оставит начатую работу и сделает вид, что отправляется на рынок за съестными припасами. И оставит Фивы навсегда.
Жар сел на паром, сочтя за лучшее поболтаться какое-то время на западном берегу, не теряя при этом из виду свою цель: найти какого-нибудь мастера из Места Истины и уломать его, чтобы он взял опеку над Жаром. Или пусть поможет как-то иначе. Через недельку он перемахнет через Нил вплавь и попробует подобраться к деревне иным путем, выбирая холмы повыше.
Паром причалил в самой гуще рынка: торг шел на немалой площади, занимавшей добрый кусок речного берега. Продавали мясо, вино, оливковое масло, зелень, овощи, хлебы, сладкие пироги, фрукты, пряности, рыбу, одежду, сандалии. Торговали по большей части горластые женщины, ловко управлявшиеся с весами. Дородные тетки и разбитные молодухи восседали на складных стульчиках и отчаянно торговались, время от времени освежаясь сладковатым и мягким на вкус пивом, сосуды с которым были укутаны в солому — от зноя, иссушавшего самую луженую глотку.