Осекся, поймав недовольный взгляд Койи. Она не села, а прям-таки плюхнулась напротив них, придвинула к себе тарелку. Меери сразу заметил, как неряшливо она ест, и ему стало неловко. Даже кружевными манжетами Койя ухитрилась зачерпнуть суп. Меери недоумевающе оглянулся кругом: все — и хозяева, и слуги — делали вид, что так и надо. Только Китти заерзал как на иголках. Теряясь в догадках, Меери попытался внести в поглощение пищи струю оживления. Рассказал придворные новости, щедро приправив их сплетнями, чуть ли не в лицах изобразил последнюю стычку между молодежью Пассеров и стариками Эрзелей. Столичные резиденции этих кланов стояли бок о бок, а их образ жизни различался, как отличается ревущий поток летнего Эль- Зимбера от неподвижности Эль-Зимбера зимнего.
Пассеры считали, что в столице старикам делать нечего, зато давали всем желающим молодым возможность окунуться в придворную жизнь, показать себя на столичных турнирах, до отвала наесться, напиться, натискаться девушек-тейо и намахаться мечом в благопристойных тавернах и злачных притонах Хаяроса. В их особняках жизнь била ключом, и это бурление было как кость в горле дарам Эрзеля, которые, как говорили в народе, даже рождались с насупленными бровями. В обиходе была фраза "мрачный, как Дар-Эрзель". Выяснить, в каком возрасте у Дар-Эрзелей возникало сердитое выражение на лице, не представлялось возможным: в столице у них обретались одни старики, а в военных лагерях и на провинциальных балах Меери их не разглядывал. Впечатление, что у Эрзелей даже пятнадцатилетние дары ведут себя так, будто сильно устали от жизни, у него было, но он на нем не заморачивался. Заморачивались Дар- Пассеры, которым приходилось жить рядом с Усыпальницей Дар-Эрзелей (так они называли их резиденцию) и которые не теряли надежды соседей "расшевелить" (так они называли пьяные вопли и ночные шествия с факелами у Эрзелей под окнами). Достичь согласия не удавалось уже которую сотню лет. Приходилось то жаловаться королеве, то выяснять отношения в честном бою.
Последняя потасовка произошла непосредственно у главных ворот Дар-Аккала, участие в ней приняла даже дворцовая гвардия, почти целиком состоявшая из Дар-Пассеров, крови пролилось много, имелись и трупы. Королева была милостива: выслала из Хаяроса двадцать молодых да буйных Пассеров и четверых стариков у Эрзелей, пригрозила казнить самых активных участников, но, продержав их неделю в клетках под потолком кишащего крысами подземелья (крыс сердобольные тюремщики подсаживали в клетки, чтобы зверюшки не карабкались по цепям сами и добирались до своих жертв в хорошей физической форме — аппетит им нагуливать не требовалось), приказала отпустить всех. кто выжил. Выжила половина, но одного взгляда на обглоданные крылья и бескровные лица выходящих из подземелья Меери хватило, чтобы понять: скоро их останется не более четверти.