Слегка смутившись, Иден взглянула на Лейфа. Он зажигал сигарету, его зеленые глаза над пламенем смотрели на Гейл. Он выпустил колечко дыма, и Иден подумала, что таинственный блеск в этих глазах ей почудился.
Она глубоко вздохнула, вспоминая слова тети Сью после помолвки Лейфа и Гейл. Тетя сказала, что Лейф сделает ее полностью своей в прямом смысле слова. Он будет ждать от нее верности, ему будет нужен наследник. Гейл должна будет дать мужу и то и другое. Иден только что прочла это в его взгляде.
На следующей неделе Гарет усердно готовился к своему первому выступлению. Он давал концерт в Брайтон-Холле всего за несколько дней до свадьбы Гейл и Лейфа.
Поэтому Иден видела его гораздо реже и радовалась возможности немного передохнуть. Гарет уже намекал на их собственную помолвку, а Иден не могла отрицать, что он ей нравился. Его чувственность и ранимость были очень редкими качествами, и, когда Гарет говорил, что нуждается в ней, Иден знала, что это правда. Она боялась собственного желания — желания заглушить любовь к Лейфу поцелуями Гарета.
Она испытывала потрясение от произошедших с ней изменений. Она перестала быть нескладным подростком, в ней начала просыпаться женщина, и Иден хотела чувствовать себя женщиной. Несколько лет назад она и не подозревала, что может остаться одна, опустошенная от безнадежной любви к мужчине, с которым не могла быть вместе.
Но она могла быть с Гаретом… Иден требовалось время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.
Дома стало невозможно побыть в одиночестве. Все домочадцы заразились предсвадебной лихорадкой. В гостиной каждый день слонялись друзья Гейл, тетя Сью беспрестанно что-то натирала до блеска и сдувала редкие пылинки. Хотя Гейл венчалась в католическом соборе Лоутона, а свадьба должна была праздноваться в отеле, кортеж «роллс-ройсов» все равно отъедет от дома Эллисов.
В субботу утром Иден поняла, что потеряет рассудок, если хоть на пару часов не останется в тишине. Она с облегчением сбежала из бурлящего от приготовлений дома.
День выдался теплым и солнечным, и Иден соблазнилась на прогулку по холмам. Море цветущего дрока, зеленые склоны дышали одиночеством… Здесь, среди диких цветов, поющих птиц и пасущихся овец, Иден наконец нашла покой. Она шла по тропинке, ведущей на вершину холма по ковру цветущих клематисов. Вскоре подъем стал тяжелым, и девушке пришлось хвататься за кусты ракитника, чтобы взобраться наверх. Очутившись на вершине, Иден стояла, рассматривая лежащую внизу долину и слушая пение ветра, потом села в густую траву, обхватив руками колени.