— Он очень разносторонний человек, и то, что он на самом деле чувствует, скрыто у него глубоко внутри. — Гейл подняла голову и выпустила струйку дыма. — Он застал меня с Тони в тот вечер, когда тебя привезли сюда, Иден. Мы были здесь, на этой скамейке, где мы с тобой сейчас сидим. Мы так переживали из-за тебя, что совсем не заметили Лейфа. Когда я увидела Тони, то поняла, что не вынесу брак с Лейфом Шериданом.
— И ты тогда сказала ему, что любишь Тони? — совсем тихо спросила Иден.
— Да. При других обстоятельствах он бы, наверное, разрезал меня на части своим острым языком. Но все мы были слишком потрясены случившимся с тобой, милая. Даже Лейф! Он сказал Тони, чтобы он как можно скорее женился на мне. Двух таких шансов, сказал он, не бывает. То, как он это сказал, окончательно сломило меня… как он ушел в темноту… как мальчик, который разрывался изнутри на части и который хотел остаться один на один со своей болью.
Пальцы Иден хрустнули, так сильно она сжала кулаки. Но Гейл ничего не заметила и продолжала:
— Всегда кто-нибудь страдает. Но Лейф сильный. Он забудет. Обязательно забудет, Иден.
— Да. — Иден опустила глаза, боясь, что в них отразится боль ее сердца. Три недели назад Лейф улетел домой, в Южную Африку. Он отправился вскоре после операции… Он ушел из их жизни, но не из их мыслей. Не из мыслей Иден. Каждый день, каждый час она думала о нем. Когда Иден страдала в больничной палате от ужасной боли, он был с ней… в ее снах.
Гейл отряхнула подол платья. Она нервно кусала нижнюю губу.
— Он хотел, чтобы я оставила себе все его подарки. Но держать их при себе было бы нечестно по отношению к Тони. Теперь я жена врача из маленького городка. Пациенты начали бы перешептываться, если бы заметили меня в собольей шубе.
Иден выдавила улыбку:
— Ну как тебе нравится быть женой и домохозяйкой?
— Начинаю привыкать. — Гейл засмеялась тихо, почти робко. — Тони похож на утешительный приз. Сейчас наша квартира выглядит довольно мило. Я мечтаю показать ее тебе. Она недалеко от больницы, и отец Тони два раза в неделю заглядывает к нам на ужин. Милый старик вежливо заверяет меня, что в восторге от моего соуса чили и цыплят с паприкой. Но я хочу научиться готовить стейк и пирог с телячьими почками.
Иден рассмеялась, представив себе Гейл в роли радушной домохозяйки, хлопочущей у плиты над ужином для мужа и свекра.
— Тони нравятся твои экзотические блюда?
— О, он энергично работает ножом и вилкой! — Гейл посмотрела сестре в глаза, затем выкинула окурок и потерла озябшие руки. — Я благодарю Бога, что тебе становится лучше. Мы… мы ведь все уже думали, что тебе конец… тем жутким вечером. Лил такой дождь… Лейф промок насквозь, пока добрался. У него сломалась машина, он никак не мог остановить такси. Я не знаю, откуда он узнал, но ровно после полуночи он вошел в палату, мимо медсестры, пытавшейся его остановить, мимо всех. Странно. Было похоже на то, что он влил в тебя свою жизненную энергию, согрел и вернул к жизни. А затем, когда врачи сказали, что ты вне опасности и просто спишь, даже розовый румянец вернулся на щеки, он просто ушел! Он тихо ушел, Иден. Никто и не заметил этого. Тогда Уорд Вестбэри сказал, что ты преодолела кризис и идешь на поправку.