Маркиз почувствовал, что Ола ждет его совета, и сухо сказал:
— Я бы не рекомендовал вам становиться ни той ни другой, Вам надо подумать о чем-либо ином.
— Я все думаю и думаю об этом, — ответила Ола, — но что я могу предпринять, если мачеха не даст мне денег и не позволит мне жить без нее?
— Да, это будет трудно.
— У меня сплошные трудности! — резко возразила она. — Уверяю вас, что я не намерена заняться глупостями; просто я поживу с монахинями, чтобы обсудить мое будущее с матерью-настоятельницей, которая всегда была очень добра ко мне.
Помолчав, она добавила:
— Может быть, мне следует постричься в монахини. По крайней мере это избавит меня от преследований и гонений, которым я подвергалась в последние годы.
— Я удивляюсь вашему малодушию.
Ола выпрямилась в кресле, точно маркиз уколол ее не только своими словами, но и, как ей показалось, презрительным высокомерием, которое она услышала в его голосе.
— Вам хорошо говорить, — ответила она. — Вы не имеете представления, что чувствуешь, когда тебя шлепают и щиплют, а порой и бьют, когда у мачехи в руках оказывается хлыст.
Она глубоко вдохнула, прежде чем продолжить:
— Слугам не разрешалось принимать от меня заказы или приносить мне еду, когда она наказывала меня голодом. Когда же в доме были гости, меня отсылали в мою спальню, а если приходили мамины прежние друзья, то меня запирали, чтобы я не могла пожаловаться им.
Ола печально вздохнула.
— Я пыталась сопротивляться ей, я два года пыталась отстаивать свои права, и теперь единственный способ сохранить свой рассудок — это бежать от нее.
— Итак, вы решили уехать во Францию, — сказал маркиз. — А как тут вмешался ваш сопровождающий?
Он увидел, как сжались губы Ольг, и совершенно другим голосом она ответила:
— Он повел себя самым презренным и подлым образом!
Я не могла поверить, что мужчина может проявить столько неблагородства и предательства!
— Что же он сделал?
— Он — мой кузен, но я всегда думала, что, несмотря на свой возраст, он доброжелательно относится ко мне. Когда он приехал погостить к мачехе, которой, как я думала, он нравится, я оставила в его спальне записку с просьбой встретиться со мной наедине, и он согласился, Она взглянула на маркиза и, убедившись, что он слушает, продолжала:
— Он дал знать об этом кивком головы, когда спускался к ужину. Когда меня пораньше отослали в спальню, чтобы мачеха могла побеседовать с ним, мне удалось перебраться с моего балкона к нему в соседнюю комнату. Это было опасно, но я справилась.
— Он удивился?
— Он знал, что я приду, но ему не было известно, что меня запирали на ночь в моей комнате.